Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами - 1

Я вошел в магазин и поспешил пройти мимо стеллажей со старой вонючей одеждой и скопища дешевой мебели. Книжный отдел располагался в самом торце и представлял собой два высоких шкафа. На верхних полках стояли книги в твердом переплете – в основном клубные издания с утраченными или пришедшими в полную негодность суперобложками. Я нашел ряд томиков в мягкой обложке и быстро пробежал глазами по корешкам. Сплошь Джеймс Паттерсон, Николас Спаркс и Мэри Хиггинс Кларк. Большинство корешков были измяты. Я перебрал их, как карточки в картотеке, отодвигая один за другим влево и тут же переходя к следующему. Детективы, романтика, изредка – фантастика или фэнтези. Вестерны почти не попадались, лишь несколько книг Луиса Ламура и пара экземпляров Макса Брэнда. Никакого Герберта Генри и в помине не было.

Я осмотрел шкафы повторно, на случай, если что-то пропустил. Безрезультатно.

А кто говорил, что будет легко?

Я отправился на поиски продавца и наткнулся на тощего волосатого парня в униформе. Объяснив ему ситуацию, я дождался, пока он приведет администратора. Администратором оказалась женщина средних лет с выкрашенными в медовый цвет волосами. Бейдж сообщал, что ее зовут Пэтти, и на ней тоже была униформа. Другим знаком власти являлась связка ключей, прицепленная к люминесцентному резиновому браслету. Я решил, что мы с Пэтти найдем общий язык, и заготовил весьма правдивую, пусть и с некоторыми пробелами историю, которой женщина должна была проникнуться.

– Чем могу помочь? – спросила она.

Я рассказал о смерти отца и о том, что мама отдала его библиотеку в «Гудвилл». Пояснил, что среди прочих должна быть коробка с книгами, написанными отцом, но не упомянул об их редкости и вероятной ценности. Не стал я говорить ни об убийстве Лу Каледонии, ни о признании Мэри Энн Комптон. Пэтти незачем было это знать.

Она слушала меня с каменным лицом, и я чувствовал, что мои слова не достигают цели, отскакивают, будто стрелы от кирпичной стены, не оставляя ни царапины. Но я продолжал рассказ в надежде, что чем больше она узнает, тем скорее поймет меня.

Когда я закончил, Пэтти ненадолго задумалась, после чего ответила:

– По правде говоря, мы не разрешаем просматривать пожертвованные книги, пока не отсортируем их. Это обычно занимает несколько дней, и всегда находятся желающие взглянуть на книги прежде, чем они окажутся на полке.

– Ясно, – сказал я.

На самом деле я с трудом это понимал. Неужели есть люди, которым столь не терпится заполучить товары из «Гудвилла»?

– Нередко случается, – продолжала Пэтти, – что семья отдает нам ненужные вещи, а потом какой-нибудь родственник является, желая получить их обратно. Раз в неделю как минимум.

– Понимаю, но…

Я не знал, что еще сказать. Я изложил свои доводы, и теперь все зависело от Пэтти. Похоже было, что она собиралась отправить меня восвояси.

– Говорите, ваш отец написал вестерн? – внезапно спросила она.

– Да.

– Гм, – хмыкнула Пэтти. – Мой дед обожал вестерны. Даже когда я приезжала в гости, он постоянно сидел в кресле и читал Луиса Ламура или Зейна Грея. И еще кого-то. Такого, популярного.

– Макса Брэнда? – предположил я.

– Точно. – Пэтти на секунду задумалась, и я решил, что это хороший знак.

Быть может, она вспомнила, как в детстве играла в куклы или рисовала в доме бабушки с дедушкой, пока бабушка готовила на кухне, а дед сидел в кресле, увлеченный лихим повествованием о перегоне скота, перестрелке или потасовке в салуне.

– Ну так что, – наконец спросил я, – можно мне взглянуть?

Пэтти пришла в себя.

– Валяйте, – сказала она. – Только никому не говорите, что я вам разрешила.

Подсобка «Гудвилла» была огромной, с высоким потолком и голыми металлическими балками. Запах, который я почувствовал в магазине, здесь бил в нос – судя по всему, состояние многих хранившихся тут вещей оставляло желать лучшего и их нельзя было выставить на продажу. Мне даже думать не хотелось о том, что это могли быть за вещи.

Пэтти провела меня мимо стеллажей с одеждой, шкафов с игрушками и настоящей свалки барахла, некогда принадлежавшего легиону владельцев.

– Когда привезли ваши вещи? – спросила она.

– Думаю, пару недель назад.

– Вам нужны только книги?

– Да.

– Хорошо. Несортированные книги обычно хранятся здесь.

Мы добрались до дальнего угла хранилища, и моим глазам предстали коробки, громоздившиеся штабелями, а поверх лежали книги, не поместившиеся в них. В твердых и мягких обложках, детские и взрослые.

– Ничего себе, – только и смог вымолвить я.

– Не торопитесь, – ответила Пэтти. – Мы открыты до девяти.

Я нашел пластмассовый табурет и присел рядом с коробками. Энтузиазма у меня заметно поубавилось.

Может, оставить эту затею?

Я заново все обдумал. Двое человек – один из которых впоследствии убил другого – считали, что мой отец написал и опубликовал книгу, ставшую одной из редчайших в стране.

Чепуха какая-то.

Мне и так пришлось потерять целый день. Дома меня ждала работа. Я уже пропустил одно занятие в университете, теперь придется наверстывать. Зачем я торчу здесь и занимаюсь каким-то мартышкиным трудом?