Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами - 1

– Она почти сразу же повесила трубку, – хмыкнула Мэри Энн. – Сказала, что ваш отец слишком болен и не может подойти к телефону. Попросила, чтобы я больше не звонила и оставила их в покое. Отшила, одним словом.

– Мама знала, кто вы такая? – спросил я. – Знала, как близки вы когда-то были с отцом?

– Наверняка знала, – кивнула Мэри Энн.

– Мама утверждает, что никогда не слышала о книге.

– Вполне вероятно. Подозреваю, что ваш отец мог скрыть это, когда решил перестать писать.

– Я так и не возьму в толк, зачем вам было убивать мистера Каледонию. Детектив сказал, что вы признались в убийстве.

В ту же секунду легкий на помине Хайленд просунул голову в комнату и объявил:

– Время истекло.

– Подождите, – остановил я его. – Еще пару минут.

– Да, если не трудно, – поддержала меня Мэри Энн.

Окинув нас взглядом, Хайленд постучал по циферблату часов.

– Две минуты, и ни секундой больше, – произнес он и захлопнул дверь.

– Я хотела раздобыть книгу прежде, чем ваш отец… умрет. Я отправилась к Лу Каледонии, чтобы узнать, удалось ли ему заполучить у вашего отца хотя бы один экземпляр. – Мэри Энн покачала головой. – Сперва он попытался меня использовать. Попросил сходить к вашим родителям и попросить книгу. Предлагал разделить книги на двоих, утверждая, что ему полагается часть за установление личности автора.

– Вы все знали и без него.

– Да, но, как видно, я не искала легких путей. Я сказала, что мне хватит одной книги, а остальные он может забирать. Это было правдой – мне не нужно было больше. Только та, единственная книга, которую я так и не получила в молодости.

– И вы пошли в наш дом, – предположил я.

– Да. Ваша мама прогнала меня, на сей раз не стесняясь в выражениях. Я сообщила об этом Лу, а через неделю ваш отец умер. Я встретилась с Лу еще раз, чтобы узнать, не собирается ли он купить что-нибудь из имущества вашего отца в случае, если оно будет выставлено на продажу, но он все отнекивался и тоже отшил меня. Мне нетрудно было догадаться, что у него на уме, особенно когда я увидела на его столе некролог из газеты. Лу собирался прийти на похороны и договориться с кем-нибудь из родни – например, с вами – о покупке книг. Я ушла от него, убеждая себя, что все кончено. Ваш отец умер, наши с ним отношения остались в далеком прошлом, и мне не стоило о них вспоминать. Так я говорила себе.

– Но?..

– Но мне было больно сидеть дома, пока шла церемония прощания. Я хотела последний раз увидеть вашего отца, убеждала себя, что надо пойти, однако так и не решилась. Вместо этого отправилась к Лу в магазин. Взяла пистолет, который оставил мне бывший муж. Я хотела лишь напугать этого гадкого гоблина. Хотела, чтобы он понял, зачем мне эта книга. Мне ведь нужен был всего один экземпляр! – Мэри Энн повысила голос. – Один! Неужели я многого просила? Ведь эта книга была посвящена мне! – Отдышавшись и успокоившись, она продолжила обычным тоном: – Каледония дал мне от ворот поворот. Сказал, что обо всем договорился, и начал хвастать, что на вырученные с продажи книг деньги купит себе дом во Флориде и будет коротать там старость. Не знаю, что на меня нашло. Все меня отталкивали… ваша мать… Лу…

– И отец?

Мэри Энн кивнула.

– Я застрелила этого хорька. На следующий день я пришла на кладбище, зная, что должна сдаться полиции и признать вину. Я увидела гроб. Гроб вашего отца. Подойти ближе я не смогла.

– Простите, – сказал я. – Если бы я только знал…

– Не вините себя, – проговорила Мэри Энн. – Я совершила преступление из-за любви… пусть эта любовь и была сорок лет назад, а убитый мной человек вообще не имел к той истории никакого отношения. Всю свою жизнь я наступала на одни и те же грабли.

Магазины «Гудвилл» пахнут совсем не так, как книжные. В букинистических лавках вроде той, которой владел Лу Каледония, витает аромат страниц, суперобложек и форзацев. Этот свежий запах питает твои надежды, несмотря на возраст книг. В «Гудвилле» же пахло безнадегой. Здесь отголоски тысяч чужих друг другу душ будто бы собирались воедино, признавая свое поражение. Выбрасывали белый флаг. «Гудвилл» был приютом для вещей, которые нигде больше не были нужны. Здесь можно было найти все, что не принимали в комиссионных и антикварных магазинах. Последний раз я переступал порог этого кладбища надежд, когда учился в старшей школе.

Ближайший «Гудвилл» находился примерно в миле от дома родителей, в квартале, который в прошлые времена выглядел куда приятнее. Из детства я помнил дома среднего класса и аккуратные, чистые дворики. Теперь от этого не осталось и следа. Запущенные дома с блеклыми стенами, разбросанные во дворах игрушки, пожухлая, неухоженная трава… Почему-то все это показалось мне вполне естественным.