Рассказы от первого лица

Мне было невыносимо скучно. За столом рассказывали затертые до дыр школьные истории, курили, матерились, пили дешевое вино. Пьяненький Паша, справа, то и дело обнимал меня за шею и хохотал. Анька, слева, больно тыкала меня локтем в бок: «помнишь, да?». Я ведь выше всего этого. Как я вообще сюда попала?

Я встала из-за стола и вышла на крыльцо. Там тоже стояли – курили, матерились со стаканами дешевого вина в руках.

– Маринка! – и очередной радушный одноклассник полез ко мне обниматься. Я увернулась и спустилась с крыльца. Тот, за мной не отправился, побоялся не осилить ступенек. Только сказал ребятам и мне вслед:

– Как и раньше, зазнается, сучка.

Приятно слышать. Да, я и раньше была лучше вас всех. И да, ничего не изменилось. Я вышла со двора, с трудом справившись с покосившейся деревянной калиткой. Темнело. Я была одета не по погоде. Здесь, в деревне, по вечерам уже прохладно. А в городе было душно – нечем дышать. Прохлада была мне приятна. Свежий ветер. Только себе могла признаться, как мне дорог запах навоза, кур и скотины. Это запахи из детства. И прохлада оттуда же. Я шла медленно, нарочно вызывая в себе почти забытые ощущения. Я впивалась взглядом в знакомые пейзажи – вот тополь с серебряными неспокойными листочками, огромный, недостижимый. Лавка под ним, под ней шелуха от семечек. Низкий забор, калитка, родной дом.

Я тихонько постучала в окно. Знаю, мама не спит. Она мне открыла, затем заперла за мной дверь. И мама – родная, постаревшая, немного забытая мною. Я в деревне бываю все реже и реже.

– Соня спит? – спросила я у мамы шепотом.

– Нет, наверное. У себя в комнате – так же тихо ответила мне мама. Наверное, папа уже спал.

Я постучала в дверь Сониной комнаты.

– Ну, заходи – раздался раздраженный голос из-за двери. Я вошла. Соня лежала одетая на кровати. Увидев меня, она нехотя, вытащила наушники из ушей.

– Чего еще?

– Ничего, – ответила я и села на край кровати – как дела?

– Пойдет.

Соня ждала, когда я уйду. Она меня любила, потому что я ее сестра. Но хотела, чтобы я ушла, потому что ей двенадцать и она слушает музыку.

Конечно, я должна встать и уйти, я ведь не как мама, я все понимаю – и тягу к уединению, и жизнь внутри себя, и неприязнь к окружающим. Но я не уходила. Наверное, старею.

– Может тебе денег надо? – попыталась заинтересовать ее я.

– Надо – спокойно отозвалась она.

– На что?

Соня усмехнулась:

– Тогда не надо.

Я по-прежнему не уходила. Соня не выдержала.

– Марин, ну что тебе надо?

– Ничего. Посекретничать хотела.

Соня начинала раздражаться.

– О чем?

Я пожала плечами. И, правда, не о чем. Просто я хотела быть для нее лучше нашей мамы. Мама ее не понимает – конфликт поколений. А я другая. Я молодая, я могу ее понять. Но ничего не вышло. Так и не найдя, что сказать сестре, я вышла.

Мама постелила мне в зале на диване. Мою бывшую комнату отдали Соне. Теперь я здесь гость. Чему я несказанно рада.

Я прожила в этом доме семнадцать лет. Сначала, я была маленькой и любимой всеми. Особенно любил меня папа. У него в жизни, как мне казалось, было вообще не много занятий – уходить и приходить с работы, любить меня, и по выходным пить пиво на лавке под тополем. Мама меня любила тоже, но меньше, потому что дел у нее было больше. Она целыми днями мелькала то тут, то там, казалось, что она все время, что-то переносит с места на место. Потом я пошла в школу, и узнала, что я красивая и не очень умная. Что красивая мне говорили многие, что не умная я догадывалась сама.

Вошла мама. Я уже лежала под одеялом. Она, молча, стояла в дверях.

– Я не сплю – сказала я ей.

Мама подошла к дивану.

– Ты быстро вернулась. Не понравилась встреча?

Я почувствовала себя Соней. Я тоже не хотела говорить.

– Нет.

– А Сашка был?

– Да, вроде.

– А Потаповы?

– Не знаю, мам. Они для меня сплошная серая, пьяная масса. Я просто ушла.

Мама присела на кресло, что стояло у дивана. Оказалась у меня в изголовье.

– Завтра поможешь на огороде?

– Не-а – улыбнулась я.

Мама кивнула.

– Ты знаешь, что Антон здесь?

– Нет – как можно безразличнее сказала я, вздрогнув под одеялом.

– Он приехал полгода назад. С семьей. У него жена и двое мальчиков. Мария Федоровна умерла, дом ему оставила, жить здесь будут.

– Незавидная судьба – пожала я плечами, понемногу приходя в себя. И какой он теперь?

Надо уехать утром – решила я. Еще я удивилась, что меня так долго не было в деревне – полгода или даже больше. Не удивительно, что я для Сони никто.

– Ты надолго приехала? – осторожно спросила мама, словно, угадывая мои мысли.

– Завтра уеду.

Думаю, мама осталась довольна моим ответом.

И неожиданно для себя я решила быть с мамой откровенна. Я села.

– Тебе нечего бояться! – сказала я ей.

Мама испугалась моих слов.

– Нет, Мариночка, я не боюсь. Я тебе доверяю. Но с Соней сейчас особенно тяжело. Она словно нежный цветочек, я дышать на нее боюсь! Может, ты сможешь к ней подход найти.

– Нет, – покачала я головой, – это просто возраст.