Рассказывает геральдика

Несомненно, образ льва должен был со временем проникнуть и в христианство. Но в христианстве он отождествляется со святыми, символизирует Христа. Именно этим объясняется его популярность в Армении, Грузии, Болгарии, в Древней Руси X–XI вв. Здесь лев стал изображаться в виде традиционного хранителя. Подобное можно сказать и о владимиро-суздальском искусстве. Мы встречаем изображения львов в Успенском и Дмитриевском соборах во Владимире, в церкви Покрова-на-Нерли, во многих других соборах. Всюду львы, украшая в основном врата, были традиционно-охранительными эмблемами.

Интересно отметить, что в трактовке этих животных владимиро-суздальскими мастерами проявилось определенное своеобразие. Этот свирепый зверь стал выглядеть вполне добродушно.

Но есть и другая сторона развития культа льва. С давних времен, еще в Византии (V в.), Армении (VI–VII вв.), изображение льва было символом власти, несокрушимого могущества. Гербовые эмблемы львов находят на тронах, вещах, монетах правителей.

Идея сильной княжеской власти особенно подходила сыновьям Юрия Долгорукого — Андрею Боголюбскому и Всеволоду III. Стремясь к централизации, национальному единству, князья были очень разборчивы в эмблематике. Для их великой идеи централизации уже, вероятно, было недостаточно своего родового герба — трезубца. Из всех известных князьям геральдических образов наиболее подходил, видимо, образ льва.

В рельефной композиции «Вознесение Александра Македонского» на стене Дмитриевского собора Александр держит в руках двух львят. Изображение льва на щите св. Георгия говорит о появлении новой гербовой эмблематики, развитие которой было прервано татаро-монгольским нашествием.

В той сложной исторической обстановке было не до эмблематики, но все-таки образ льва не исчезает совершенно. В «Молении Даниила Заточника» (XIII в.) есть такие слова: «Лев рыкнет, кто не устрашится?».

С возрождением монетной чеканки XIV в., в отличие от монет других княжеств, где изображались всадники, драконы, кентавры и прочие — чаще мифические — животные, на монетах владимиро-суздальских князей преобладает изображение льва.

Отсутствие единого символа для чекана на Руси говорит о постоянных поисках, изменении эмблемы в связи с внутренними процессами, происходившими в государстве. Эта взаимосвязь между переменой изображений на монетах и изменением в политических отношениях внутри страны и за ее пределами изучена пока что недостаточно.

Большое разнообразие эмблем интересно еще и следующим: если Москва претендовала на роль наследницы Великого княжества Владимирского, то, естественно, должна была унаследовать и владимирские эмблемы. На самом же деле все обстояло сложнее. Возвышение Москвы происходило в иной международной обстановке, на ином политическом фоне, требовавшем более сложной эмблемы, чем простое воспроизведение старого герба. Лев к этому времени, очевидно, уже не представляется символом власти, охраняющим добро; в литературных источниках и на тогдашних монетах ему приписываются иные, далеко не добрые качества. Наиболее прочно изображение льва продолжало сохраняться во Владимире, Суздале, Ростове, так что герольдмейстеры в XVIII в. не вводили новую эмблему для Владимира, а лишь закрепили старую, вековую.

То, что во времена Ивана IV владимирская эмблема отсутствует на его печати, троне и пр., не должно вызывать удивления. Ведь вокруг государственного орла размещались печати областей, а Владимир считался стольным городом наравне с Москвой. В титулах московских царей звание «Владимирский» стоит впереди «Московский» вплоть до Михаила Федоровича. Лишь при Алексее Михайловиче «Московский» ставится на первое место^{89}

.

Дальнейшая судьба владимирской эмблемы типична. Как и многим другим, ей добавили монархические и религиозные атрибуты: увенчали короной, а льву в передние лапы дали длинный четырехконечный крест. В таком преображенном виде она предстает в «Титулярнике» 1672 г. Основа же ее в течение семи веков оставалась неизменной — лев, стоящий на задних лапах.

«Преданья старины глубокой»

Иногда в гербах русских городов встречаются фигуры, на первый взгляд совершенно необъяснимые. Казалось бы, что общего между городом Ярославлем и медведем? Тем не менее именно фигура медведя включена в эмблему Ярославля, впервые описанную в Большой государственной книге, составленной по распоряжению царя Алексея Михайловича в 1672 г.

На зеленой траве, недалеко от леса, стоит на задних лапах медведь. На правом плече он держит лапой протазан (вид копья), левая лапа немного приподнята. Все это изображение заключено в овальную рамку из чешуйчатых стилизованных листьев, окруженную различными замысловатыми завитками. В рамке над головой медведя надпись славянскими буквами «Ярославский».