Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика

Он был найден мертвым утром 10 сентября 1820 года. Предшествующая ночь сопровождалась сильным штормом и яростным ветром, и крайне маловероятно, что тюремщики и охранники могли слышать какой-либо крик. Его нашли со сломанной шеей, лежащим на каменной площадке у колодца. Несколько острых пик прошли сквозь тело, а голова свесилась в колодец.

Есть несколько версий случившегося. На теле не было видно никаких следов борьбы, кроме того, он был настолько силен, что даже нескольким убийцам было бы тяжело с ним справиться. Хоть он был в возрасте, руки и плечи у него оставались очень сильными. И вот что странно: эта сила стала проявляться у него только после того, как он занял должность надзирателя, причем становился он крепче из года в год. В последнее время он все время находился в тюрьме, из нее выезжал только для того, чтобы навестить семью в Халле. Его эксцентричное поведение в ранние годы сильно повлияло на заключение следователей и судей. Они постановили вот что: «Смерть наступила в результате несчастного случая из-за потери рассудка».

Д. Ф., Коттедж под тисами, 1923.

Рэмпол положил разбитую трубку на листки бумаги, чтобы их не сдул ветер, и снова откинулся в кресле. Он смотрел на дождь, представляя себе описанное. Затем поднял глаза на комнату надзирателя и замер…

Света в комнате не было.

Перед ним мерцала только стена дождя в полутьме. Из-за спазмов в горле он чувствовал слабость, так что даже не мог ближе пододвинуть кресло. Он посмотрел на часы. Было без десяти двенадцать. Ужасное чувство нереальности происходящего и ощущение, что его ноги запутались в ножках кресла, охватили его. Затем он услышал возглас доктора Фелла откуда-то снизу. Он тоже это увидел. Это произошло только что, лишь несколько секунд назад. Часы расплылись перед ним. Но он не мог отвести глаз от часовых стрелок и, кроме мерного тиканья, услышать что-либо другое…

Затем Рэмпол с трудом потянул на себя дверную ручку и сбежал вниз. Его мутило от головокружения. Он даже не видел доктора Фелла и пастора, которые стояли под дождем, уставившись на здание тюрьмы. Доктор до сих пор держался за кресло. Он поймал Рэмпола за руку.

– Погодите минуту! Что с вами? – забеспокоился он. – Вы бледны, как привидение. Что…

– Нам нужно бежать туда! Свет погас! Это…

Они все немного задыхались оттого, что дождь хлестал их по лицу. Вода залила Рэмполу глаза, и на минуту он потерял зрение.

– Я не считаю, что нам надо действовать настолько быстро, – сказал Сондерс. – На вас, очевидно, произвели такое впечатление эти бесовские дневники. Не верьте в это. Мартин, должно быть, ошибся во времени… Стойте! Вы не знаете дороги!

Рэмпол вырвался из рук доктора и уже бежал по лужайке. Оставшиеся услышали, как тот кричит: «Я обещал ей!» Затем пастор ринулся за ним. Несмотря на свою комплекцию, Сондерс был неплохим бегуном. Они соскользнули на берег. Рэмпол почувствовал, что его туфли набрали воды, когда он перепрыгивал через забор. Теперь он бежал по высокой луговой траве. Он плохо видел из-за пелены дождя, но подсознательно чувствовал, что нужно повернуть налево, к Ведьминому Логову. Неизвестно, было ли это правильным решением, был ли он на верном пути, однако в его голове сейчас очень живо нарисовались все краски дневника Энтони. Сондерс что-то крикнул ему в спину, но звук утонул в раскатах грома. При вспышке молнии Рэмпол увидел жестикулирующего Сондерса, который убегал вправо от него, прямо к воротам тюрьмы, но сам Рэмпол не сменил направления.

Впоследствии он не мог вспомнить как добрался до Ведьминого Логова. Густая луговая трава опутывала его ноги, словно проволока, кустарники царапали его тело сквозь одежду, он не видел ничего, кроме еловых зарослей впереди. Дышать было тяжело, он прислонился к промокшему дереву, чтобы вытереть с лица воду. Он понял, что находится здесь. В темноте все жужжало и шевелилось, ползало, но хуже всего был запах.