Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика

Все мерцало перед его глазами. Протянув руку, он почувствовал шершавую каменную стену, нащупал ржавые пики. Тут было что-то неладное, что заставляло голову кружиться, кровь стыть в жилах, а ноги терять свою силу. Небо вновь озарила молния… Он уставился на широкий колодец на уровне его груди и услышал, как внизу плещется вода.

Больше ничего.

Никаких свисающих голов на краю колодца, проткнутых пиками. В темноте он начал на ощупь прокладывать себе путь вдоль колодца, хватаясь за ржавые шпили. Так он дошел до края утеса, и тут его нога уперлась во что-то мягкое.

Он всматривался в темноту, а его тело онемело от отвратительного предчувствия. Рэмпол нащупал холодное лицо, открытые глаза, затем – мокрые волосы, но шея на ощупь казалась резиновой, так как была сломана. Ему даже не понадобилась молния, сверкнувшая вскоре, чтобы понять, что его «находка» – Мартин Старберт.

У Рэмпола подкосились ноги, и он присел. Это место было на 50 футов ниже балкона надзирателя, который, казалось, даже при свете молнии оставался черным. Рэмпол трясся, чувствовал себя потерянным, в голове была лишь одна мысль: он не выполнил обещание, данное Дороти Старберт. Дождь, сопровождаемый громким шелестом, окутывал его, стекал по его телу. Когда молодой человек в исступлении поднял глаза, то увидел, что далеко за лугом, в доме мистера Фелла, все еще горит свет лампы в его комнате. Его было видно в промежутке между зарослей елей. Лишь несколько картин заполняли его мозг: разбросанные на кровати листы дневника и обломки трубки.

Глава 6

Дворецкий, мистер Бадж, проводил свой обычный день в замке, проверяя, надежно ли закрыты все окна, перед тем как лечь в роскошную одноместную кровать. Он и так знал, что они хорошо закрыты, просто проделывал одну и ту же процедуру каждый день на протяжении пятнадцати лет и будет продолжать этим заниматься, пока этот дом из красного кирпича не упадет или не будет захвачен американцами, что, по мнению его жены, миссис Бадж, обладавшей на редкость грубым голосом, было наиболее вероятным развитием событий. Тем не менее мистер Бадж с большой осторожностью относился к подобным пророчествам домохозяек. Он словно чувствовал, что, как только он отвернется, той или иной горничной непременно приспичит пробежаться по зданию и нарочно открыть все окна, чтобы какой-нибудь бродяга мог попасть вовнутрь. Его воображение всегда рисовало перед ним картины ограбления. Проходя по лестнице через галерею с лампой в руках, он был особенно осторожен. Собирался дождь, и на душе у него было как-то тяжело. Его совершенно не беспокоило грядущее бдение молодого человека в комнате надзирателя. Это была традиция, сродни той, когда люди идут на войну защищать свою страну, если ей угрожает враг. Война, как известно, подвергает вас серьезной опасности, но сделать с этим ничего нельзя. Мистер Бадж был рассудительным человеком. Он знал, что существуют злые духи, как знал и то, что существуют, например, жабы, летучие мыши или другие малоприятные обитатели планеты. Но он сознавал и то, что о духах уже не так много говорят в наше время, и это понятно, ведь сейчас даже у горничных уйма времени. Это очень отличалось от тех времен, когда работал его отец. Его нынешний хозяин больше беспокоился о том, чтобы в библиотеке поддерживался огонь, когда он будет там находиться, его тарелка была полна сэндвичей, а графин постоянно наполнен виски.

Нет, мистера Баджа одолевали гораздо более серьезные заботы. Когда он дошел до середины галереи, обшитой дубом, где висели портреты, он, как обычно, остановился и подсветил лампой портрет старого Энтони. Художник XVIII века изобразил Энтони в черном, сидящим за столом, под рукой тот держал череп. У Баджа волосы все еще были в порядке, он был хорошо сложен. Несмотря на историю жизни первого надзирателя, Бадж в этой тщедушной фигуре улавливал сходство с собой и, гордо проходя мимо портрета, поглядывал на изображение. Никто не знал его маленькой тайны, а заключалась она в том, что он всегда плакал, когда просматривал понравившиеся фильмы. Однажды в Линкольне он даже на несколько лишил дней сна миссис Терпон, жену химика, когда та застала его в неприглядном виде во время просмотра американского фильма «Назад, на Восток»

.

Ему вспомнилось кое-что. Закончив наверху, он гордо прошествовал вниз по лестнице. В передней комнате газ горел хорошо, хотя в левой части – чуть хуже. Он не мог себе представить, что в один прекрасный день здесь появится электричество! Еще одна американская штучка. Вот, например, мистер Мартин уже испорчен янки. Всегда злится, хотя при этом все равно остается джентльменом, пока не начнет нести чушь о барах и напитках, названных в честь пиратов, или джине, который годится только для старых дам или пьяниц. А этот его револьвер, а тот пират, Том Коллинз, если не ошибаюсь, или другой пират, Джон Сильвер? Или то, что называют «коляской»…

Коляска. Она ассоциировалась у него с мотоциклом мистера Герберта. Он почувствовал беспокойство.

– Бадж, – донесся голос из библиотеки.