Расследователь. Предложение крымского премьера

В отделении милиции Обнорского продержали почти три часа. Сначала Андрея допрашивал милицейский следак. Потом, когда он узнал, что Обнорский журналист из России да еще проводящий здесь, в Киеве, расследование по "делу Горделадзе", он куда-то позвонил, и вскоре в кабинете появились люди в штатском. Они тоже представились сотрудниками милиции, но у Андрея сложилось впечатление, что они работают в другой организации... Держались люди в штатском вполне доброжелательно, но вопросы задавали быстро и много.

- Как вы оказались в фуникулере, Андрей Викторович?

- Гулял... Увидел фуникулер, захотел прокатиться.

- Гуляли в такую погоду?

- Я с севера, господа. Из Санкт-Петербурга. У нас такая погода обычное дело.

- А что вы делаете в Киеве, Андрей Викторович?

- Я уже говорил вашему сотруднику, - ответил Андрей, улыбаясь, и кивнул на следака.

Тот явно был лишним в собственном кабинете. Держался скованно, в разговор не встревал.

- Расскажите нам еще разочек, Андрей Викторович.

- Ради Бога, господа. Я журналист, директор Агентства журналистских расследований... В Киеве я и мои коллеги заняты расследованием исчезновения Георгия Горделадзе...

- Это благородно, - сказал один, которого Обнорский про себя окрестил "Полковником". - А кто дал вам задание заниматься этим расследованием?

- Задание? Мы независимая организация и сами выбираем темы расследований, - ответил Андрей.

- А что - в "бандитском Петербурге" вы уже все дела расследовали? спросил второй. Его Андрей окрестил "Милашкой".

- Нет, не все. Осталась заначка на черный день... далеко не все.

- Тогда почему же вас так волнуют киевские дела?

- Дело очень необычное, резонансное. Грех пройти мимо.

- Вас нанял Стужа?

- Нет. Первоначально исчезновением Горделадзе нам предложили заняться сотрудники Фонда "Виктория". Потом уже мы сами не могли бросить расследование... Понимаете?

- Как движется расследование?

- Спасибо, хорошо...

Полковник и Милашка переглянулись.

- Давеча вы обмолвились, что гуляли... в одиночестве гуляли?

- Да, я люблю прогуляться один.

- Можете описать маршрут вашей прогулки?

- Могу...

- Опишите, пожалуйста, Андрей Викторович.

- Можно закурить? - спросил Обнорский у ж зяина кабинета.

Вместо него ответил Полковник:

- Курите.

Андрей закурил, выпустил струйку дыма, и спросил:

- Это беседа или допрос?

- Это беседа, Андрей Викторович, - сказал Полковник.

- Но она может перейти в допрос, - добавил Милашка.

- В таком случае я как иностранный подданный требую присутствия российского дипломатического представителя.

- Андрей Викторович,- сказал Полковник,- фуникулер в котором вы ехали, подвергся обстрелу...

- В нем ехало еще полтора десятка человек.

- Но пассажиры считают, что именно из-за вас обстреляли фуникулер.

- Ну допустим, не все пассажиры так считают, а одна истеричная бабенка...

- Эта, как вы выразились, "истеричная бабенка" - преподаватель университета.

- Какое совпадение, - сказал Андрей. - Я, представьте себе, тоже читаю лекции в Санкт-Петербургском университете... Стало быть, мы коллеги? Не ожидал.

- Андрей Викторович, мы уже проанализировали список пассажиров фуникулера. Среди них нет ни одного человека, который мог бы вызвать интерес киллеров... за исключением вас.

- Да бросьте вы! Во-первых, в вагоне ехало полтора десятка человек. На практике это означает, что фуникулер тащил в гору полтора десятка проблем и . даже, я бы сказал, тайн... Даже "маленький" человек из тех, кто живет на зарплату и ни в чем крамольном властями не замечен, может мучиться от ревности, например. Или от ненависти. Быть больным психически, иметь долги или - напротив - должников... У него могут быть проблемы в сексуальной жизни, в карьере. На него может свалиться наследство или гнев соседа-алкоголика. Жизнь, господа, значительно богаче и разнообразнее каких-либо схем. Любой человек может, сам того не ожидая, стать преступником или жертвой преступления в любую минуту и в любом месте. Не стоит подходить к сегодняшнему происшествию так прямолинейно и противопоставлять полтора десятка пассажиров-киевлян одному питерскому журналисту... Жизнь сложнее.

- Браво, Андрей Викторович, - сказал Милашка. - Чувствуется рука романиста: тайны, ревность-ненависть, внезапные загогулины судьбы... Вы правы криминальная практика выдает иногда такие сюжетцы, что куда там Бальзаку! Но мы реалисты, Андрей Викторович. Мы, как положено, набросаем десяток версий. Среди них будет и бытовая и даже хулиганство... Но здравый смысл, опыт и практика подталкивают к элементарному выводу: стреляли в вас. В купе фуникулера вас было трое: студентка восемнадцати лет, пожилая и безобидная преподаватель универа и вы, журналист-расследователь, занимающийся весьма неординарным делом. Кто первый должен попасть на прицел? Угадайте с трех раз.

Андрей пожал плечами. Было совершенно очевидно, что Милашка прав. Рассуждения о том, что, в принципе, любой человек (в нашем случае: пассажир фуникулера) может быть объектом посягательства, имеют, конечно, право на жизнь... Но в данной, конкретной ситуации, Обнорский был фигурой номер один, дураку понятно.