Расстрелянный парламент

Конечно, под словом «ДЕМОКРАТИЯ» каждый понимал свое… Нам, патриотам, думалось, что суд не позволит Президенту Ельцину отступать от законности, что благодаря ему страна пойдет к правовому государству… С наличием третьей власти появилась элементарная уверенность в стабильности политики, конституционного строя, уверенность в продвижении реформ.

Отбор кандидатов в члены Конституционного суда был жестким. Вот тут единомыслие в депутатском корпусе кончилось. Каждая фракция, исходя из своих политических позиций и интересов, отдавала свои голоса тому или иному претенденту. Радикалов в основном мучал один вопрос, насколько кандидат лоялен к одной партии – коммунистической… Меня, как и коллег-патриотов, интересовало иное: уважают ли будущие судьи Конституцию, будут ли следовать ей и законам, обладают ли они государственным мышлением?

Среди некоторых моих вопросов к кандидатам был, например, такой: «… Вам, наверное, сегодня известно, что Черноморский флот, Севастополь, который защищали русские моряки, должен отойти по решению парламента Украины к Украине. С точки зрения правоведа, какую Вы можете оценку этому акту дать? И второе… Как Вы относитесь к тому, что иностранное государство на территории России арестовало советского офицера – омоновца Парфенова? Оценка правоведа».

Пропрезидентские депутаты отличались предвзятостью, им хотелось провести в суд своих кандидатов. Цель определенная – иметь в суде большинство своих сторонников, и тем самым опираться в критической ситуации на суд.

Из кандидатов лучше всех, на мой взгляд, выступил Валерий Дмитриевич Зорькин, профессор Высшей юридической заочной школы МВД СССР. Он вначале несколько слов сказал о своей докторской диссертации – позитивистской теории права… «В ней рассматривалось, каким образом в теории и на практике люди приходят, и вообще могут приходить (и закономерно приходят), к определенным ситуациям: когда право превращается в свою противоположность, то есть в произвол.»

В своей записной книжке я отметил эту фразу. В стране уже складывалась ситуация, когда законы попирались властью, когда с вступлением в должность первого Президента России у оппозиции появились первые обоснованные опасения… Не хотелось бы, чтобы демократические преобразования закончились произволом.

Зорькин мудро определил границы деятельности Конституционного суда, еще не будучи ни членом суда, ни его Председателем:

– Как вам прекрасно известно, в книге книг сказано: «Не судите, да не судимы будете». Переосмысливая это изречение, я бы хотел сказать, что Конституционный суд, на мой взгляд, не должен быть органом, который стоит над всеми и вся. Он – хранитель Конституции, а в Конституции заложены рамки самой государственности общества, права человека. И я думаю, с этой точки зрения Конституционный суд должен быть определенным помощником, быть на равных с законодательной и исполнительной властями. Только вместе они смогут обеспечить подлинно правовую основу, в том числе и в сегодняшней чрезвычайной, кризисной ситуации. Крен в любую сторону приведет к деспотизму. Этого не хотелось бы. Вот с этими настроениями я и давал согласие баллотироваться в Конституционный суд.

Я опять отметил слова Зорькина. Написал на листке жирными буквами – «Перспектива. Прогноз. Интуиция.»

Еще мне подумалось: портфель Председателя суда хорошо бы вручить ему.

А когда после всех баталий, после заседания в суде, ко мне подошел земляк, член Конституционного суда (которому я тоже задавал на Съезде вопросы) Юрий Рудкин, то я узнал об осуществлении моей мечты. Пришлось расцеловать Рудкина… Дважды. Потому что самого Юрия Дмитриевича выбрали секретарем суда. Мне год довелось работать с Рудкиным, мы подружились в Верховном Совете, состоя в одной фракции и борясь за одни идеалы, и о нем всегда было хорошее мнение.

Теперь на суд возлагались большие надежды…

* * *

Прошло много времени. Я случайно открыл стенограмму Пятого Съезда и увидел результаты голосования за кандидатов в члены Конституционного суда. Каково же было мое удивление, весьма приятное удивление, – когда оказалось, что по результатам голосования Валерий Зорькин получил самое большое количество голосов, а именно – 757. На втором месте была Морщакова – 699 «за», на третьем месте – Эбзеев (657 «за»). Юра Рудкин получил 625 голосов «за».

Не зная на сто процентов Зорькина, имея на руках объективку, Съезд сразу почему-то определил его главенствующее положение, определил его мудрость и гражданскую зрелость.

Съезд интуитивно поверил более всего этому Человеку.

* * *

Еще ни одно решение не вызывало бурной реакции прессы и негодования президентской команды, как отмена Конституционным судом Указа Президента о воссоединении министерств безопасности и внутренних дел.

Политикам враз стало ясно – появилась некая третья сила, способная напрочь отвергнуть интересы партийных команд.

* * *

Травля Конституционного суда началась как-то незаметно. Даже предостережения Зорькина, его частые остроты, не вызвали во мне тревоги. И вдруг прозвучали те слова, которые разом все определили: