Пребывая, например, в полном здоровье при погоде более ясной, чем обычно, чувствуют в себе известную оживленность; последняя вытекает не из какой-либо деятельности разума, а только из впечатлений, производимых движением «духов» в мозгу. Подобным же образом чувствуют себя унылыми, если к тому расположено тело, хотя бы совершенно не знали об этом. Оживленность так близка к радости, а боль к печали, что большинство людей их не различают. Однако они различаются так сильно, что можно иногда переносить боль с радостью и испытывать неприятность от оживленности. Причина же следования радости за оживленностью та, что все именуемое оживленностью или чувством приятного состоит в том, что объекты чувств вызывают известное движение в нервах; это движение было бы способно вредить нервам, если бы последние не имели достаточно силы, чтобы ему сопротивляться, или если бы тело не оказывалось хорошо сложенным; оттого-то впечатление в мозгу, установленное по природе, чтобы свидетельствовать это доброе расположение и эту силу, представляет ее душе как благо, ей принадлежащее, поскольку душа связана с телом, и таким образом вызывает в ней радость. Почти на том же основании естественно считают за удовольствие чувствовать себя побуждаемыми всякого рода страстями, даже печалью и ненавистью, если эти страсти причиняются лишь чужими похождениями (как их видят в театре) или иными подобными вещами, которые, не имея возможности вредить нам каким-либо образом, оживляют, как нам кажется, душу, касаясь ее. И причина обычного сопровождения боли печалью та, что чувство, называемое болью, исходит всегда от известного действия, столь жестокого, что оно вредит нервам; таким образом, будучи по природе установлена для обозначения в душе вреда, который получает тело через данное действие, и для обозначения слабости тела в том смысле, что последнее не может сопротивляться, боль представляет и то и другое как бедствия, всегда неприятные, исключая, когда они производят известные блага, ценимые особенно высоко.
Таково удовольствие, получаемое зачастую молодежью от занятий трудными вещами и сопряженное с большими опасностями, притом без надежды получить какую-либо выгоду или славу; подобное удовольствие проистекает из того, что мысль о трудности предпринятого производит в мозгу впечатление, которое, будучи связано с мыслью о том, как хорошо чувствовать себя столь храбрым, столь счастливым, столь правдивым или столь сильным, чтобы иметь в данный момент отвагу, является причиной удовольствия, почерпаемого этими лицами. А удовольствие стариков, когда они вспоминают о бедствиях, какие некогда претерпевали, возникает в силу того, что они представляют как благо возможность уцелеть, несмотря на все испытанное.
Пять страстей, о которых я начал говорить, так связаны одна с другой или противоположны друг другу, что легче обсудить их все вместе, нежели трактовать о каждой по отдельности, как трактовалось об удивлении. Причина их кроется не исключительно в мозгу, как при удивлении, но и в сердце, в селезенке, в желудке и во всех остальных частях тела
, поскольку эти части служат воспроизведению «духов» в крови; ибо хотя все вены проводят содержащуюся в них кровь к сердцу, тем не менее иногда кровь одних вен вталкивается туда с большей силой, чем кровь других; бывает также, что отверстия, по которым она идет в сердце, более расширены или стянуты в тот или другой момент.Рассматривая различные изменения, которые по опыту замечаются в нашем теле во время возбуждения души различными страстями, относительно любви, – когда налицо только одна она, то есть когда она не сопровождается никакой сильной радостью, либо желанием, либо печалью, – я отмечу, что биение пульса бывает ровным и гораздо более значительным и сильным, нежели обычно; испытывают тогда приятную теплоту в груди и пищеварение совершается скорее; следовательно, эта страсть полезна для здоровья.
Напротив, при ненависти я отмечу, что пульс неровен и незначителен, часто особенно жив, так что ощущают в груди холод, смешанный с каким-то, я не знаю, терпким и раздражающим жаром в груди; желудок отказывается служить и склонен отвергать и выбрасывать пищу или, по меньшей мере, разрушать и превращать ее в дурную жидкость.