Рассвет 2.0

Что это значит? Я попытался вспомнить матчасть ровера – но к сожалению, из головы все вылетело, а искать сейчас в комме схему и разбираться… проще уж пешком дойти. Но что там может случиться? Ерунда какая-то.

– Продолжай движение, – велел я. С роверами никогда ничего не случается. Это тачка на колесиках, что с ней может произойти? Теоретически там, конечно, есть аккумулятор, но даже при его взрыве… Машина резко дернулась. Мне стало не по себе.

– Стой! – приказал я. Автопилот не отвечал, ровер мелко трясся, видимо, раздираемый противоречивыми приказами. Я ударил по кнопке аварийного открытия. Но колпак не шевельнулся. Да что же за невезуха на ровном месте, тоже лекарь – не может два шага до больного сделать!

Надо подождать пару секунд, все выправится само. Машине нужно время. На пульте мигали уже с десяток кругов и восклицательных знаков. Похоже, с ровером что-то серьезное. Я снова попытался открыть дверь. Повернулся обратно к пульту и вначале ощутил первый мощный толчок – меня подбросило к потолку, а потом пульт передо мной стал выпучиваться, лезть прямо в лицо, я отшатнулся, и тут же – мощный удар, меня выдрало и понесло куда-то – и накатила тьма.

Потолок надо мной состоял из серовато-белой плитки, усыпанной точками вентиляции. Где я видел этот потолок? Да у нас же, на станции. Я дома. Ничего не болит, но двинуться невозможно. На правом плече два насоса что-то качают в кровь. Я слегка повернул голову. Темная фигура рядом шевельнулась. Кристи…

– Стани? Ну как ты?

– Нормально, – сказал я.

– Пить хочешь?

Она сунула мне питьевую трубочку в зубы. Постепенно я восстанавливал события в памяти. ЧП на Четверке… ровер… взрыв.

– Что… это было? – я выпустил трубочку. Кристи обтерла мне лицо салфеткой.

– Авария, очень странная. Взрыв аккумулятора, вроде и не страшно, только мотор пострадал, но нестандартно сработала катапульта. Тебя выбросило из кабины и сильно приложило о камень. Плюс дегерметизация скафандра. Хорошо, что ты был не так далеко от цели.

– Сейчас… какой день?

– Шестнадцатое, десять часов вечера. Ты почти сутки был без сознания. Стани, мы не можем тебя восстанавливать здесь. Скоро придет транспортник на Марс. Мы вызвали нейрохирургов.

– Что… со мной? – сердце упало. Неужели все так плохо?

– Ничего страшного, не пугайся. Перелом двух позвонков, грудной отдел. Сай уже прооперировала, но разрыв спинного мозга…

– Понятно. Сканы потом посмотрю.

Я пошевелил пальцами рук – это работает. Ноги не ощущаются совершенно. Их нет.

– Как это могло случиться? Что говорят техники?

– Ничего. Там все разворотило взрывом. Взрыв аккумулятора. Видимо, скопление газов, и почему-то стартер дал неожиданную искру. А вот почему так катапульта сработала – никто не понял.

– Автопилот говорил, неполадки со стартером, – вспомнил я.

– Говорят, очень редкий случай, – прошептала Кристина, – раз в тысячу лет и не такое случается, конечно…

Случай? Опять случай…

Я подумаю об этом как-нибудь потом.

– А что с этим… Керимом?

– А, да ничего. Небольшая гриппозная инфекция с Марса. Уже вылечили. Всю базу тоже проверили.

Я закрыл глаза. Вот и все, прощай, Церера. Прощай, Система и Космос вообще. Тут не о Системе надо думать, а о том, чтобы восстановиться и начать снова ходить – хотя бы на Земле.

– Ты не расстраивайся, – Кристи коснулась моего плеча, – это все восстановят. Разрыв мозга небольшой.

Ну да. А на Землю я так и так хотел возвращаться. Я салвер, мое место – рядом с людьми. Космос – не мое призвание.

Не так-то уж мне сюда и хотелось, если честно.

Красивое черноглазое лицо Торреса покачивалось надо мной.

– Стани, мне надо просто задать тебе несколько вопросов.

«У меня тоже есть к тебе вопросы. Жаль только, не могу их прямо задать».

– Ты как себя чувствуешь? Можешь говорить?

– Валяй, – буркнул я.

– Ты заметил что-нибудь подозрительное, когда садился в ровер?

– Если бы я что-нибудь заметил, то не сел бы, правда?

– И ровер был… ну один из многих, он не маркирован как-то, то есть ты не знал, что поедешь именно на нем?

– Конечно, нет. Ты что, не знаешь, как мы их берем?

– Знаю, но хотел убедиться, – Торрес моргнул, наверное, сделал пометку в своем комме. – Ты с кем-то разговаривал перед тем, как все это случилось?

– Вел переговоры… записано же. А так – нет. В этот день общался только с коллегами, пациентов приходило трое или четверо. Об этом есть записи.

Общественный Защитник Торрес покачал головой.

– Странно это все, понимаешь? Очень странная авария. Мы не понимаем, почему так произошло. Ты точно ни с кем не общался до этого?

– Я бы мог пройти ментоскопирование, если это поможет. Но ведь в моем состоянии это нельзя.

– Да, конечно, не надо, – Торрес снова мигнул. Потом спросил нерешительно.

– У меня еще такой вопрос. Аркадий Дикий… о чем все-таки вы говорили с ним перед его гибелью? Ведь вы говорили, я знаю.

Мое сердце сжалось от адреналина и застучало быстрее. Случилось. Он произнес имя Аркадия – как будто признал, что никаких «просто аварий» у нас не было.

Ну не бывает так. Два крайне маловероятных сбоя техники – и подряд. И пострадавшие как-то связаны между собой.