Рассвет Четвёртый. Часть 1

- Да это Феникс. Они у нас и не водятся, что-то экзотическое и очень подлое. Хорошо понимает речь, хоть иногда притворяется, что не слышит. Феникс полезный только на улицах, дома с ним жить невозможно – клюётся, путается под ногами, жрёт что ни попадя, каркает противно... Мессейр говорил, что Феникс умеет петь, только мне хватает его повседневных мерзких воплей, ещё пения не хватало! Марка Феникс и вовсе не переносит, тот как-то пытался вырвать у него перо из хвоста, уж не помню, для чего. Шуму было... Феникс Марку чуть шкуру на ленточки не порвал своими когтями. К птице лучше вообще не приближайся, зубы в клюве у Феникса куда как крупнее, чем у стервятника. И если вдруг Феникс к тебе подойдёт, лучше дай ему, что он хочет, избежишь лишних проблем. Единственный волчек, к кому Феникс питает более-менее тёплые чувства, это мессейр.

Дерек сел на диване прямо и внимательно посмотрел на меня.

- Квадра, ты это, не сильно любопытствуй по поводу Дракона. Его жизнь как могила, для него одного. Нечего копать эту яму, ничего там хорошего не найдёшь. Делай, как он прикажет, только и всего.

Конечно, после этих слов моё любопытство только больше разыгралось, но в тот день мессейра я больше не видел. Большая часть его команды разбрелась по комнатам отсыпаться после вылазки, и я, побродив ещё какое-то время по дому, тоже почёл за лучшее лечь пораньше.

Но ночью мне плохо спалось. Сначала я долго не мог уснуть.

А потом пришли кошмары. Я видел их редко, но они всегда начинались и заканчивались одинаково, успев привыкнуть, но не свыкнуться.

Сначала были улицы – слепые, пустые тупики, холодные проулки, глухие проспекты. Тишину разрезал свист, я услышал крики, стрельбу, панику, затем повернулся в ту сторону – и увидел множество бегущих не то волчеков, не то призраков. И без того тёмные тучи вовсе почернели. Над головой вспороли тяжёлый свинец огромные крылья, торжествующий рёв эхом прокатился между домами, сверкнула золотом полная зубов пасть, и на меня пролился жидкий огонь, испепеляя вместе с другими призраками...

Я открыл глаза, мокрый от жара. Бешено скачущее сердце заставило меня пройти в ванную комнату и умыть лицо холодной водой. Почувствовав себя легче, я взглянул в зеркало. На меня посмотрел в ответ бледно-серый худощавый невысокий волчек с крупным носом, испуганными глазами глубокого фиолетового цвета и торчащими в разные стороны непослушными волосами, где бунтующей прядью сияла выкрашенная синим цветом полоска. По жизни недоверчиво искривлённая линия рта на мгновение выровнялась - подбадривающе улыбнувшись своему нервному отражению, я вернулся в комнату и присел на подоконник отдышаться.

Даже наяву улицы Кест-Фернала полны страха. Так было не всегда, но год от года всё становилось только хуже. По тёмным загаженным переулкам бродили не то тени, не то тени теней, уже не волчеки, а даже животные без цели и средств к существованию. Те, кто каким-то образом сумел избежать памятного пожара в Трущобах, те, что получили красные штампы и выжили – ценой жизни других, все они обитали на этих улицах. И нельзя сказать, что это была лучшая доля, чем смерть от огня. Ненавидимые и ненавидящие, озлобленные, утратившие всякий разумный облик, они вселяли ужас в каждого, кто рискнул пройти домой более короткой дорогой.

Я видел их – они иногда отваживаются выходить на свет главных улиц, где ещё бурлили потоки рабочих. Поэтому я и носил всегда с собой оружие, с ранних лет, когда меня только-только отправили в бесплатное училище для детей рабочих завода. Родителям было страшно за меня… Впрочем, это не помешало им уехать в какой-то приморский городок, бросив двенадцатилетнего волчонка на произвол судьбы.

Помню, я тогда проснулся утром и, спустившись вниз, ощутил дом странно пустым и голым. Родители уехали, даже не простившись и оставив лишь небольшую записку на столе, чтобы я не искал их.

Через года три в мой дом пришли Красные Доспехи. Они искали какого-то преступника, предположительно спрятавшегося на моей улице, но я предпочёл бы иметь дело с убийцей, а не с ними. Но что мог поделать брошенный щенок против целого наряда Красных карателей?

Кажется, меня тогда схватили за шкирку и швырнули в угол, чтобы не путался под ногами. Весь мой дом, всегда казавшийся единственной защищённой крепостью, был обследован с той тщательностью, после которой остаются только обломки мебели, осколки выбитых окон и глубоко въевшийся в стены страх.

Ещё несколько лет я прожил в этом доме, где более не чувствовал себя в безопасности. А когда я с грехом пополам окончил училище, то понял, что не могу больше оставаться в стенах, хранивших столько неприятных воспоминаний. Я продал его, надеясь на вырученные деньги подняться и найти достойную работу.

Судьба свела меня с Дейком, который держал небольшое кафе. Дейк часто шутил, называя его рестораном. Он содержал его вместе с дочерью лет на пять меня старше. Я сначала стал помогать ему по хозяйству, потом и работать у него, так и прижился.