Рассвет Эдема (ЛП)

Разозлившись, я шагнула вперед, но Бен бросил на меня умоляющий не встревать взгляд.

— Хочешь, чтобы я сказал это, да? — спросил он, снова поворачиваясь к своему отцу. Он поднял руки в безнадежном жесте. — Мне жаль. Вы были правы, а я был ослом. Мне не стоило уезжать.

— Через четыре года слишком поздно, Бенджамин, — выражение лица мистера Арчера не изменилось. Впрочем, как и его бескомпромиссный тон. — Тогда ты очень ясно дал понять нам, что больше не являешься частью этой семьи. Так что, как по мне, ты можешь возвращаться в ту городскую дыру, откуда вылез. Здесь для тебя больше нет места.

Я не видела реакцию Бена, но по тому, как его плечи поникли, можно было догадаться, что и на лице у него написано чувство опустошения. Моя кровь вскипела. Обойдя грузовик, я направилась вперед по подъездной дороге, чтобы остановиться рядом с Беном.

— Какого черта с вами не так? — воскликнула я, и четверо мужчин в шоке уставились на меня. Я проигнорировала их и посмотрела на отца Бена, меня переполняли эмоции, когда он обратил свой холодный взгляд на меня. — Вы что, не знаете, что происходит там? Люди умирают! Города пустеют, а вы собираетесь стоять здесь и говорить своему сыну, что он не может вернуться домой? Из-за какой-то глупой ссоры, которая имела место четыре года назад?

— Кто она, черт возьми, такая? — спросил мистер Арчер, не обращаясь ко мне, а спрашивая у Бена. — Шлюшка, которую ты подобрал где-то на перекрестке?

Я сделала шаг вперед, гордо подняв подбородок.

— Если под «шлюшкой» вы имеете ввиду «доктора», то да. Это я, — ответила я, прежде чем Бен успел открыть рот. — Бен пришел в мою клинику, когда его друг заболел, так что дайте-ка я расскажу вам, что видела я до того, как появился Бен. Я видела людей, которых рвало кровью на улицах, как они захлебывались ей, и их тела лежали там, потому что не было ни единой живой души, чтобы убрать их. Я видела больных матерей, которые душили своих собственных детей подушкой, чтобы те не мучились и умерли безболезненно. Я видела горы тел, которые разлагались в открытых ямах, потому что их было слишком много, чтобы хоронить, и все были заняты очередными смертями, а не рытьем большего числа могил. Вот что происходит там сейчас, и это тот мир, куда вы отправляете Бена. Так что, если вы решили быть бессердечным, упрямым ублюдком из-за того, что произошло четыре года назад, то это ваше право. Но вот что я вам скажу прямо сейчас: вы выносите смертный приговор. Вашему сыну. Отошлите его прочь, и тем самым убьете его.

Я не упомянула бешеных, не хотела выглядеть сумасшедшей в глазах этих людей, которых нам необходимо было убедить. И внезапно поняла нежелание Бена говорить о них в клинике; это бы прозвучало как история из фильма ужасов. Выражение лица отца Бена все еще было каменным, ни трещинки в его суровой маске, но другие выглядели скорее побледневшими и обеспокоенными, хотя все еще не сделали и жеста в нашу защиту. Я чувствовала на себе взгляд Бена, но не смела повернуться и встретиться с ним лицом к лицу.

Напряжение нарастало. А затем открылась входная дверь, напугав нас всех, и на крыльцо поспешила женщина. Загорелая и худощавая, ее светлые волосы со стальным отливом выбились из пучка, она бросила единственный взгляд на Бена и бросилась по ступенькам с рыданиями.

— Бен! — я отступила, когда она крепко обняла его, почти душа в своих объятиях, и он обнял ее в ответ. — Бенджамин! Боже, ты дома! Хвала Господу, я знала, что ты вернешься! Я молилась за тебя каждую ночь. Самсон, погляди-ка! — она повернулась к мужчине на крыльце с сияющей улыбкой и слезами на глазах. — Бен дома! Он приехал домой.

Робкая надежда расцвела во мне. Отец Бена поджал губы, словно проглотил что-то противное, развернулся и скрылся внутри, закрыв за собой дверь. Бен вздрогнул, но женщина, судя по всему, это была его мама, не обратила на это никакого внимания. Наблюдая за ними, я испытала легкий укол тоски и проглотила ком, неожиданно появившийся в горле. Я никогда не увижу своих родителей снова.

— Мам, — Бен высвободился из ее объятий и повернулся ко мне, протягивая руку: — это Кайли. Она помогла мне добраться сюда, — его глаза встретились с моими, серьезными и печальными. — Если бы не она, меня бы здесь не было.

— Благослови тебя Господь, милая, — и внезапно меня обняли худые и крепкие руки мамы Бена. Она отстранилась, держа меня на расстоянии вытянутой руки, проницательные голубые глаза смотрели оценивающе. — Спасибо, что вернула его домой.

Я бросила на Бена отчаянный взгляд, и он прочистил горло.

— Мам, — начал он, когда она повернулась к нему, освободив меня от своей крепкой хватки: — что происходит? С остальными все в порядке? — он побледнел, посмотрев в сторону дома. — Рейчел. Она…?