Растление великой империи

Дед его — крупный помещик и капиталист; отец — автор расхожих поэтических текстов, лауреат и т. п. Никто в семье ни во что и никогда не верил, но тем не менее не репрессировался. Сын в детстве воспитывался нянями и гувернантками; в юности — лучшими педагогами из советских учебных заведений для привилегированной номенклатуры. Нужды или преследований в жизни не ведал, сделал головокружительную карьеру в кино, беспрепятственно разъезжал по всему свету чуть ли не с младых ногтей. В настоящее время с советским паспортом в кармане свободно циркулирует с Востока на Запад, где ставит фильмы на здешних киностудиях.

В результате, я — политический эмигрант, антисоветчик или, как еще меня называют в советской печати, отщепенец. Он — лояльный гражданин, патриот, идеологически выдержанный культурный деятель.

Не правда ли, пикантно?

И вот когда я начал приглядываться к элите советского общества (а судьба меня сводила со множеством из них, начиная с провинциальных боссов, кончая некоторыми членами Политбюро), то мне всегда бросалась в глаза одна их характерная особенность: о своем происхождении они обычно упоминали в общих чертах — «рабочий», «крестьянин», «трудовой интеллигент». Причем в подробности, как правило, старались не вдаваться, предпочитая отделываться политическими банальностями. Стоило же завести с ними речь о деталях их пролетарского происхождения, как мои собеседники и вовсе прекращали разговор.

В конце концов я пришел к убеждению, что подавляющее большинство из них попросту сочинили свою родословную, приспособив ее к общепринятым стандартам процветающей в стране политической демагогии. Все они, при ближайшем рассмотрении, оказывались детьми или внуками миллионов тех самых российских сийесов, которые, терпеливо переждав стихийные страсти гражданской междоусобицы и внутрипартийных распрей, сделались в определенный час верной гвардией тоталитарной власти сталинского призыва и после смерти тирана окончательно стали всесильной олигархией, наделенной ничем не ограниченной властью. Ведь даже Никита Хрущев, хваставшийся на каждом перекрестке своим шахтерским прошлым, служил на шахте, как выяснилось впоследствии, всего лишь парикмахером.

У меня нет сколько-нибудь достоверных фактов о социальном происхождении нынешних советских руководителей, кроме того, что один из заместителей председателя Совета Министров Катушев, говорят, — сын нэпмана двадцатых годов. Но о социальных корнях сталинского Политбюро теперь довольно хорошо известно. Сам Сталин — сын владельца небольшой сапожной мастерской, по образованию — священник. Анастас Микоян из мелкобуржуазной армянской семьи и тоже выпускник духовной семинарии. Андрей Жданов — сын директора гимназии (эта должность в старой России приравнивалась к генеральской). Вячеслав Молотов — то же самое. Лаврентий Берия — из мелкопоместного мингрельского дворянства. Георгий Маленков также из религиозной семьи, его даже собственные соратники звали за глаза Попадьей (нынче, проживая в Москве на пенсии, отказался от восстановления в партии и числится церковным старостой в одном из столичных приходов). И лишь Михаил Калинин, общее посмешище всего Политбюро и «лично товарища Сталина», украшал это мелкобуржуазное сообщество своей рабоче-крестьянской родословной.

Я понял со временем, что они не терпят меня, потому что такие, как я, являются дискомфортной щелочью для их больной совести. Они готовы терпеть нас в качестве безмолвных рабов, но — горе нам, если мы пытаемся вопреки их воле сделаться сознательными личностями, возвращающими себе принадлежащее нам по природному и Божественному естеству право выбора. Ибо для них мы — дети той самой революции, которую они сначала предали, а потом сожрали под пайковую водку и номенклатурную икру.

В связи с этим мне вспоминается рассказ одного из ведущих деятелей «Пражской весны», которого после эмиграции приняли его итальянские товарищи на их самом высоком партийном уровне. Правда, при всем своем «еврокоммунизме», «свободомыслии» и «независимости» приняли на закрытом заседании с условием абсолютного неразглашения (дело прошлое, разглашаю!)

Наученный горьким опытом гость высказал хозяевам свое твердое убеждение в том, что после прихода коммунистов к власти в Италии им придется сойти с политической сцены.

— Но кто же придет тогда, — спросил его старейший из участников этого заседания, — кто именно?

— А тот, кто придет, — ответил гость, — он еще даже не в партии, он сейчас торгует контрабандными сигаретами в Неаполе…