Растущая луна: зверь во мне

— Ты о женщинах? И да и нет, — он посерьезнел. — Тут все сложнее и… Я не хочу об этом вспоминать. С некоторыми племенами Чарпад нам лучше не сталкиваться. Но то, к которому принадлежит старик, вроде бы безопасно. И верблюды у них есть. Обменяем их на лошадей. Хотя придется приплатить. Лошади в Чарпад идут только на корм.

— Их съедят? — поразился Ялмари. — А нельзя их оставить, а потом вернуть верблюдов и забрать лошадей?

— Нельзя. Во-первых, они все равно сдохнут. Никто не будет заботиться о том, чтобы дать им хотя бы траву и достаточно воды. У них так не принято. Во-вторых, они кочевники. У тебя есть время заново разыскивать их на обратном пути? Лошадей мы потеряем безвозвратно. Главное, чтобы смогли расплатиться за верблюдов. Они честные кочевники, но кто знает, как у них тут цены поднялись. Постой, — он замер, всматриваясь в темноту, — смотри туда, — еле заметным движением он указал в просвет между пальмами справа. — Видишь?

Ялмари взглянул в указанном направлении. Прямо на них смотрели светящиеся глаза. Гиена — Ялмари различил это даже отсюда. Тревога, такая же, как раньше, до того как он уснул, наполнила его: за ним следили. Так, как не может следить неразумное животное… И глаза очень необычные, чуть отличающиеся от других гиен. Не желтые — оранжевые…

— Она ждет тебя, — Ялмари вздрогнул — голос Удагана, понизившийся до шепота, показался чужим. — Так сказал старик. Она следовала за нами раньше, чем пришли гиены.

— Как его зовут? — невпопад спросил принц, чтобы рассеять наваждение.

— Старика? Он не назвал имени. Не знаю почему, — теперь это снова был знакомый эйман. — Так ты пойдешь? Хотелось бы знать, что ей нужно.

Ялмари шагнул за пределы круга пальм.

Мир вокруг изменился. Жаркая ночь обрушилась тысячей запахов. Он старался отстраниться от них, но сейчас это почему-то не получалось: пряный запах трав, острый аромат незнакомых деревьев, приторно сладкий — от редких ночных цветов, свежий запах крови и испеченного мяса, мокрой шерсти, молока, людского пота, испражнений животных — все так ударило по Ялмари, что зрение затуманилось. Он видел только черное небо и розовую, необычно большую здесь, луну. Кровь закипала в жилах, мелкая дрожь била изнутри, он задержал дыхание, чтобы прийти в себя, успокоиться. И тут услышал приглушенный рык.

Она стояла рядом: серая, с крупными полосами, серая шерсть на загривке встала дыбом, пушистый хвост поджат. Мерзкая пасть оскалена, а свет глаз из оранжевого постепенно становится алым. И еще — она крупнее, намного крупнее обычной гиены. И она готовилась к нападению.

Ялмари снова будто что-то толкнуло изнутри. Он чудовищными усилиями сдерживал себя, чтобы не перекинуться и не вцепиться ей в горло, не разорвать эту падальщицу на куски, чтобы услышать предсмертный хрип, почувствовать вкус крови… Возможно, его глаза тоже светились алым, но он не желал поддаваться этому наваждению. Он не знал, чего хотела проклятая. Он даже не знал, проклята ли она, но не хотел уподобляться ей. Поэтому заставил себя воспринимать мир через звуки. Звуки, а не запахи — вот его спасение. И тогда в угрожающем рыке он расслышал иные нотки: жалоба на одиночество, вопрос и… зов.

Люди и эйманы в убежище спали. Он слышал дыхание каждого — размеренное, какое бывает только во сне. Лишь Лев следил за происходящим. Ялмари перекинулся в волка. Лапы царапнули рыхлую землю, похожую больше на песок, чем на чернозем Энгарна. Он припал к земле, на этот раз вдохнул полной грудью запах, идущий от земли, а потом бросился в ночь.

Воздух ласкал шерсть, лапы чуть проваливались при беге. Мышцы играли, хотелось прыгнуть выше, дальше, быстрее, во всю мощь. Розовая луна затмевала свет звезд, но они были на небе. Бледные, почти незаметные, но были. Теперь он совсем успокоился: обоняние, зрение и слух прекратили спор и заключили перемирие, позволяя видеть мир ярче, острее и прекраснее.

Она следовала за ним. Не опережая и не отставая, след в след. Ялмари быстро сделал петлю и встретился с ней лицом к лицу. Гиена застыла, алого пламени в глазах убавилось, она смотрела, скорее с любопытством. Он попытался "сказать" ей что-то. Мысленно, как он разговаривал с оборотнями стаи. Но наткнулся на глухую стену — его не слышали. Тогда он снова обратился в человека. Быстро присел, чтобы удержать ее взгляд.

— Здравствуй, — промолвил негромко. — Кто ты? Зачем преследуешь нас?

Гиена села на задние лапы. Оголила клыки — будто усмехнулась.

— Мы могли бы поговорить, если не возражаешь, — предложил Ялмари. — Стань человеком и поговорим.

Гиена отступила на несколько шагов, на этот раз угрожающе зарычав.

— Зачем ты преследуешь нас, если не желаешь разговаривать? — опять спросил принц.

Она отступала, наконец развернулась и помчалась прочь, коротко подвывая на бегу.

Почему-то Ялмари был уверен, что она не вернется. Он пожал плечами, перекинулся в волка и помчался обратно к убежищу.

— Ну что? — живо поинтересовался Удаган, когда принц снова шагнул в круг пальм.

— Ничего, — он сел рядом со Львом. — Она не захотела общаться. Я даже не понял, проклята она или такая же, как я.