Ратибор. И один в поле воин

— Почему козлёнок?.. — Емельян растерянно захлопал глазами.

— Да потому что мы тебя использовали в качестве козлёнка, как только ты пришёл в лес и начал орать аки полоумный! Нашего-то, что мы купили в Залесье для приманки, в первую же ночь в лесу волки загрызли, будь они неладны, и мы сильно тут намаялись за эти дни, пытаясь выследить этого хитрого потапыча без наживки. Очень уж ушлый оказался! Даже думали возвращаться в деревню за ещё одной скотинкой, а тут ты объявился, отрок неразумный, и как давай голосить! Ну, грех было этим не воспользоваться!.. — со смехом молвил Мирослав.

— Что⁈ Что-о-о⁈ — Емельян аж потерял дар речи, настолько его потрясло услышанное. — Вы меня, получается, как опарыша использовали всё это время⁈ Вместо козлёнка⁈ Я что, похож на козлёнка⁈

— Похож и на козлёнка, и на опарыша, — кивнул с улыбкой Белогор.

— Вылитый! — весело вторил своему бате Мирослав.

— Да я вас!.. Да я… Да вы знаете, кто я такой⁈ — от переполнявшего его возмущения Емельян даже стал задыхаться, настолько спёрло воздух у него в груди.

— И кто же ты, мил человек? Помимо того, конечно, что дурачок, каких поискать… — поинтересовался участливо Белогор.

— Я Емельян, посол самого князя Святослава! — выпалил тот пафосно, выпятив гневно вперёд свою впалую грудь.

— Да что ты говоришь, — покачал равнодушно головой Белогор, обходя с Мирославом тушу медведя и примериваясь, как бы её половчее снять с рогатины, непостижимым образом до сих пор не переломившейся под такой тяжестью. — Посол, значит. И что же посол делает в дремучем лесу подле двух простых охотников? Давно у нас послы такие глупые стали, что по лесным чащобам в одиночку шляются да орут ещё при этом как умалишённые? Кто их там таких отбирает-то…

— У меня приказ самого князя Святослава! Велено передать в руки лично вашему сыну! — с этими словами, кровно оскорбившись таким явным неуважением к своей значимой (как ему, по крайней мере, казалось самому) персоне, Емельян полез к себе за пазуху, достал мятое письмо, скреплённое княжеской печатью, и недовольно вручил его иронично улыбающемуся Мирославу.

— Свои-то бумаги тоже давай сюда, — Мирослав постарался принять серьёзный вид и протянул требовательно руку к Емельяну. — Сейчас поглядим, что ты за птица такая, посол.

Емельян нехотя выудил из нагрудного кармана и передал Мирославу свою верительную грамоту от государя.

— Тут сказано, что ты всего лишь посыльный, но с важным поручением от князя. Гонец то бишь, — Мирослав бегло пробежался взглядом по грамотке Емельяна, потом снова вопросительно уставился на него. — Или ты считаешь, что посыльный и посол — это одно и то же?

— А разве нет? — Емельян озадаченно закусил губу.

— Понятно всё с тобой. Причём давно уже понятно… — Мирослав вскрыл княжье письмо, предназначавшееся ему лично, быстро просмотрел, после чего прочитал ещё раз, уже не спеша, внимательно. Потом сложил его неторопливо и задумчиво убрал в свою котомку.

— Вот оно, значит, как! Любопытно, что из этого выйдет… — протянул он озадаченно.

— Что случилось? — Белогор вопросительно взглянул на сына.

— Святослав к себе вызывает. Всех троих.

— То есть тебя, Ратибора и… — Белогор изумлённо поднял кустистые брови.

— Угу. И Яромира!..

— Да неужели!

— Ага!

— Во как!

— И не говори!

— Интересно, что из этой затеи получится…

— Самому не терпится узнать!..

— Стойте, стойте, попридержите коней! Сначала мы должны добраться до Ратибора, что окучивает груши где-то на юго-восточном рубеже, в крепости под названием Первая застава, — влез в разговор Мирослава с Белогором Емельян, — а потом уж должны ехать за Яромиром… Что, кстати, с ним? Это всё из-за того случая годовой давности? Так и не пришёл в себя?.. Да, жаль, конечно, что так вышло…

— Мы должны ехать? — глядя на Емельяна, хмуро уточнил Мирослав, сделав ударение на слове «мы».

— Конечно, мы! Я и ты! Князь велел мне сопровождать тебя на протяжении всего нашего пути!

— А чего, голуби уже не летают, что ль, на Первую заставу? Что за необходимость такая лично туда переться? Письмецом-то голубиным не быстрее, не? — Белогор вопросительно перевёл взгляд с Емельяна на сына.

— В письме пишет, что просит сначала меня лично с Ратибором поговорить, посмотреть на его настроение, так сказать. Сам помнишь, как они с князем последний раз пообщались меж собой. Не очень удачно, мягко говоря… — тяжело вздохнул Мирослав.

— Да! И мне Святослав велел сопроводить тебя лично до Ратибора! Для него, кстати, тоже мне послание особое передал! — Емельян был явно горд тем, что ему доверили такое важное задание.

— А ты кем ему приходишься, а? Государю-то нашему? Откуда, вообще, ты взялся, такой несуразный? Недавно, поди, в наших краях? Не родственник ли, случаем, дальний какой? — поинтересовался Белогор.

— Как вы догадались? — удивлённо спросил Емельян. — Ну да, племянник я ему! По дальней линии, сын Будимила, его двоюродного…

— Всё ясно, можешь дальше не продолжать, — Мирослав недовольно скривился. — Я-то тебя, может, и потерплю ещё, а вот Ратибор — вряд ли. Нянькой ему быть точно не понравится…