Ратибор. На арене Кузгара

— Очень смешно, бык твердолобый! — взвился по новой Ельвах, решивший, что громадный русич просто неудачно отшучивается. — На кол бы тебя насадить за учинённое безобразие!.. Я, конечно, подозревал, что бритты тебя в покое не оставят, но такого печального для них итога ну никак не ожидал!.. Хорошо хоть, живы все!..

Время близилось к полудню, но главный надсмотрщик униматься и не думал, уже битый час горячо высказывая на первом этаже молодому богатырю, ждущему отмашки на выход на ристалище, как тот его подвёл. При этом шалмах явно решил повесить всех собак на Ратибора, пытаясь вину за произошедшее целиком и полностью свалить в первую очередь с себя на могучего исполина, что последнему очень не нравилось.

— Я гляжу, ёжик плешивый, тебя не смущает, что бриттов было шестеро и как минимум парочка из них — с ножами, — дюжий ратник угрюмо воззрился на разом умолкнувшего Ельваха, очевидно, надеявшегося замять данное «недоразумение». — Не подскажешь, кстати, каким чудесным образом они средь ночи в шесть рыл оказались не в своей уборной? Собственно, как и не на своём ярусе?.. Ну прям волшебники, сквозь стены да потолки сигающие, секиру Перуна им с проворотом!..

— Выясняем, — злобно сверкнув на Ратибора серыми глазами, глухо ухнул сразу заметно понизивший тон Ельвах. — И можешь не сомневаться, виновные будут наказаны! Но вообще, не забывайся, раб! Спрашиваю тут я! Кстати, позволь тебе представить… твоих напарников по первой схватке! — главный надсмотрщик гадко улыбнулся, кивнув на растерянно-испуганных Зекира с Гульбаром, коих только что привели двое стражников с третьего этажа. Видно, для нечистых на руку счетовода с писарем страшная новость о том, что они сегодня дебютируют в Кузгаре, стала, несмотря на все разговоры, как снег на голову. — Бой ведь трое на трое, не запамятовал?

— Да как можно такое забыть…

— Вот и прекрасно! Диренч! — крикнул Ельвах одному из гвардейцев у входа. — Выдай этим бедолагам по топору! Рыжему же самый паршивый колун из всех подбери, что сыщешь в нашей оружейной! Для разогрева пойдёт! Да и дикарь, как мне кумекается, возвращаться с песков ведь не планирует, не так ли? Хотя, похоже, сам об этом ещё не ведает! — Ельвах, по всей видимости, возжелавший русичу смерти в отместку за избитых бриттов да его неудобные, каверзные вопросы, пакостно заржал, тактично умолчав о том, что идею со столь несуразной поддержкой Ратибору в дебютном бою ему подкинул не кто иной, как Геркант, предварительно втихушку всучив главе стражей тугой кулёк с дукатами. Военачальник явно не позабыл про строптивого богатыря. — Так что, в общем, без надобности нашему варвару добрая сталь! Тем более когда за спиной пара таких мощных канцелярских хомяков задницу прикрывают! — не преминул бросить напоследок нешуточно озлобившийся управляющий Кузгаром.

Ратибор, снова сплюнув, не без труда удержался от того, чтобы не тюкнуть по темечку очень вовремя резко развернувшегося на пятках и потопавшего прочь начальника смотрителей. Бегло обежав хмурым взглядом обоих заметно трухающих горе-вояк, коих ему подсунул в качестве обузы зловредный надсмотрщик, «рыжий медведь» тяжело вздохнул, а затем перевёл заинтересованный взор на расположившихся недалече четырёх здоровых, облачённых в одни лишь набедренные повязки, чернокожих воинов с копнами волос цвета выжженной земли, что сидели, скрестив ноги, на полу. При этом руки самобытных ратоборцев покоились на бёдрах, слегка сжатыми ладонями вверх; зенки же диковинных бойцов были закрыты, и только странный свистящий шёпот, издаваемый аборигенами c Южного материка, еле слышным ветерком проносился мимо. Ратибор с поистине детским любопытством беззастенчиво разглядывал медитирующих туземцев с Чёрного континента, ибо никогда ещё не видел столь близко людей с таким необычным для Руси, мглистым цветом кожи. Да, издалека, мельком не раз уже попадались в Ослямбии ему на глаза эбонитовые рабы, но в полудюжине шагов от себя ещё не доводилось огнекудрому исполину лицезреть подобных мужей. Причём сразу нескольких.

— Ты сбиваешь нам молитвы, снежок!.. Наш бой сразу после твоего! Дай настроиться, сосредоточиться! — очи сидящего по центру темнокожего ристальщика неожиданно открылись, недовольно вперившись в любознательную физиономию рыжебородого витязя. — Ну чего вылупился, дубина малоумная?

«Снежок… А ведь такое прозвище Емеля дал когда-то мелкому йотуну в Караиме, в Забытых пустошах. Интересно, всё ли хорошо у лохматого мальца… Вымахал уже, поди. Лет-то сколько прошло с того момента, как я его в лес к батьке отпустил? Года три точно…» — с лёгкой грустинкой озадачился Ратибор, впрочем, тут же прогоняя прочь нагоняющие тоску воспоминания и уже вслух произнеся: — Да интересно мне стало, где вы так загорели и какого цвета у вас кровушка, уголёк!..