Рациональность: От ИИ до Зомби

Поэтому мозг прячет от нас сложность, точнее даже вовсе её не показывает. И это приводит к тому, что у людей появляется странное представление о словах.

Как я отметил ранее, когда большой желтый и полосатый объект кидается на меня, я думаю: «А-а-а! Тигр!», а не «Так… Объект с характеристиками огромности, желтости и полосатости был ранее отмечен как обладающий еще и характеристиками «голодный» и «опасный», следовательно, хотя логически это и не выводимо, а-а-а… ХРУМ-ХРУМ-ХРУМ».

Точно также естественный отбор не станет содействовать организму, который, услышав: «А-а-а! Тигр!», будет думать: «Так… Я только что услышал «Ти» и «гр», которые у моих соплеменников ассоциируются с их внутренними аналогами моего концепта «тигр», и они, скорее всего, склонны издавать эти звуки, заметив объект, который они классифицируют как а-а-а-и-и-и-и ХРУМ-ХРУМ помогите он откусил мне руку ХРУМ-ХРУМ».

Можно рассматривать это как проектное ограничение когнитивной архитектуры у людей — любому хотелось бы, чтобы у него не было лишних шагов между распознаванием слуховой корой звуков «тигр» и активацией концепта тигра.

Вернёмся к притче о сияйцах и крубах и к централизованной сети, которая быстро и легко распределяет объекты по категориям. Можно представить себе прямую связь между узлом, который распознаёт слово «сияйцо», и узлом в центре сети. Центральный узел — понятие сияйца — активируется почти сразу же, как Старшая Сортировщица Сьюзен говорит: «Сияйцо!»

Или в целях передачи информации — на что тоже не должна уходить вечность — как только вы видите синюю штуку в форме яйца, и центральный узел «сияйцо» возбуждается, вы кричите Сьюзен: «Сияйцо!»

И изнутри этот алгоритм ощущается так, как будто ярлык и понятие очень тесно связаны. Смысл кажется неким свойством, присущим самому слову.

Знатоки распознают в этом ещё один частный случай «ошибки проецирования ума» по Э. Т. Джейнсу. Нам кажется, будто у слова есть смысл, и этот смысл — свойство самого слова, точно так же, как краснота — свойство красного яблока, а таинственность — свойство таинственного явления.

Более того, в большинстве случаев мозг не проводит границу между словом и его значением — разве что при изучении нового языка он позаботится отделить одно от другого. И даже тогда, если вы увидите, как Сьюзен указывает на синий яйцевидный предмет и говорит «Сияйцо!», вы подумаете: «Интересно, что значит „сияйцо“?», а не «Интересно, какую мысленную категорию Сьюзен связывает со звуковым ярлыком „сияйцо“?».

Рассмотрим в свете этого ту часть стандартного спора об определениях, где две стороны спорят о том, что на самом деле означает слово «звук». Точно также они могли бы спорить о том, красного или зелёного цвета одно конкретное яблоко.

Альберт:

— Микрофон моего компьютера может записать звук, даже когда рядом нет никого, кто мог бы его услышать, сохранить его в файл, и этот файл будет называться «звуковым». И то, что сохранено в файле — это последовательность вибраций воздуха, а не последовательность возбуждения нейронов в чьём-то мозгу. «Звук» — это последовательность вибраций.

Барри:

— Что, серьёзно? А давай посмотрим, что словарь скажет по этому поводу?

Альберт интуитивно чувствует, что у слова «звук» есть смысл, и этот смысл — акустические вибрации. А ещё он чувствует, что дерево, падающее в лесу, производит звук (а не становится причиной явления, попадающего в категорию «звук»).

Барри, в свою очередь, ощущает, что

звук.смысл == слуховые переживания

лес.звук == неверно

А не:

мойМозг.НайтиПонятие("звук") == понятие_СлуховоеПереживание

понятие_СлуховоеПереживание.совпадение(лес) == неверно

Хотя последнее гораздо ближе к тому, что на самом деле происходит. Однако, эволюция не готовила людей к этому знанию, во всяком случае, не больше, чем к инстинктивному знанию о том, что мозг состоит из нейронов.

Противоречащие друг другу интуитивные представления Альберта и Барри подливают масла в огонь дискуссии, уже дошедшей до того, что они спорят о том, что значит слово «звук». И им кажется, что они спорят о факте, не отличающемся от любого другого факта, и этот спор ничем не отличается от, например, спора, является ли небо голубым или зелёным.

Вы можете даже не заметить, что забрели совсем не туда, пока не попытаетесь исполнить рационалистский ритуал: предложить проверяемый эксперимент, результат которого зависит от фактов, о которых вы так горячо спорите…

Аргумент к традиционному пониманию

Элиезер Юдковский

«Стандартный спор об определениях» иногда содержит примерно такой фрагмент:

Альберт: