Рациональность: От ИИ до Зомби

«Аборт — это убийство!» Типичный пример убийства — это Чарльз Мэнсон, врывающийся к тебе домой и стреляющий в тебя. Такой тип убийств плох по многим причинам: ты предпочитаешь не умирать, у тебя есть определённые мечты и надежды, которые погибнут вместе с тобой, твои семья и друзья испытают определённые душевные страдания, а остальное общество будет жить в страхе, пока Мэнсона не поймают. Если определить убийство как «забирание жизни другого человека», тогда, технически, аборт — убийство. Но у него нет многих отрицательных последствий убийства в стиле Чарльза Мэнсона. Хотя аборты можно критиковать по многим другим причинам, фраза «аборт — это убийство» призывает испытывать одинаковые негативные чувства в случае Мэнсона и в случае аборта, игнорируя отсутствие многих характерных черт при последних обстоятельствах. Тех черт, которые изначально и породили эти негативные чувства 2

.

«Модификация генов для лечения болезней — это евгеника!» Окей, тут ты меня поймал: если определять евгенику как «попытки улучшить генетический пул человечества», это действительно верно. Но что не так с евгеникой? «Что не так с евгеникой? Гитлер занимался евгеникой! Неэтичные учёные из пятидесятых годов, которые стерилизовали чёрных женщин без их согласия, занимались евгеникой!» А что не так с Гитлером и теми учёными? «Что значит, „что с ними не так“? Гитлер убил миллионы людей! Те учёные тоже разрушили жизни многих.» Разве использование модификации генома для лечения болезней делает что-то подобное? «Ну… не совсем.» Тогда что с ним не так? «Это евгеника!»

«Эволюционная психология — это сексизм!»

 Если определять «сексизм» как «веру в различие между полами», это верно по крайней мере про часть эволюционной психологии. Например, принцип Бейтмэна постулирует, что у видов, где женские особи инвестируют больше усилий в воспитание потомства, ритуалы спаривания предполагают, что мужские особи будут ухаживать за женскими чтобы основать пару, а это закладывает фундаментальное психологическое различие между полами. «Отлично, значит, ты признаешь, что это сексизм!» Напомни, почему именно сексизм — это плохо? «Потому что сексизм утверждает, что мужчины лучше женщин, и что у женщин должно быть меньше прав!» Это как-то следует из принципа Бейтмэна? «Ну… не совсем.» Так что же с ним не так? «Это сексизм!»

Второй, чуть более изящный способ использования презумпции типичности выглядит так: «X принадлежит к категории, чей типичный представитель вызывает некоторую эмоциональную реакцию. Следовательно, мы должны применять ту же эмоциональную реакцию к X, даже если X приносит пользу, которая перевешивает вред.»

«Смертный приговор — это убийство!» Убийство в стиле Чарльза Мэнсона приносит только вред. Поэтому оно вызывает столь сильное отторжение. Сторонники высшей меры наказания считают, что оно позволяет уменьшить преступность или принести другую сопутствующую пользу. Другими словами, они считают, что это «хорошее убийство» 3, как во вводном примере Мартин Лютер Кинг был «хорошим преступником». Но так как обычное убийство — это табу, сложно воспринять выражение «хорошее убийство» всерьёз, ведь даже само упоминание слова «убийство» может вызывать точно такую же негативную реакцию, как и в стандартном случае.

«Позитивная дискриминация — это расизм!»

 Верно, если вы определяете расизм, как «благоволение определённым людям на основе расовой принадлежности», но, снова, нашу мгновенную негативную реакцию на типичный пример расизма (Ку-Клукс-Клан) нельзя обобщить на этот случай. Перед тем как распространять негативные эмоции на позитивную дискриминацию, следует проверить, обладает ли она всем тем, что заставляет нас ненавидеть Ку Клус Клан (насилие, унижение, отсутствие в обществе разнообразия и зависимости благосостояния человека в первую очередь от его поступков). И даже если мы найдём какие-то из них (подрыв меритократии, например), следует так же доказать, что они не приносят больше пользы, перевешивающей вред.

«Взимание налогов — это воровство!» Верно, если под воровством вы подразумеваете присвоение чьих-либо денег без согласия человека. Но в отличие от типичного примера воровства (проникновение в чей-либо дом и кража украшений) у налогообложения всё же есть положительные стороны. Воровство обычно несправедливо и наносит ущерб обществу. Первое можно применить и к налогообложению. Второе — нет, если вы согласны, что важнее спонсировать государство, чем оставлять деньги именно у тех людей, которые их заработали. Речь идет об относительной важности обоих пунктов. Следовательно, нельзя просто отказаться от налогообложения из-за того, что воровство как таковое вызывает неприязнь. Вам также придется доказать, что предполагаемые затраты этой формы воровства превышают пользу.