Рациональность: От ИИ до Зомби

Другая строка первоначально звучала как «Laugh once, and never look back,» («Посмейся и никогда не оглядывайся») что было не слишком рационально, хотя с просодией тут проблем не было. «Laugh once» («Посмейся») звучало слишком глумливо, это было не то, что требовалось. «Never look back» («Никогда не оглядывайся») было еще хуже, поскольку память о прошлых ошибках может быть полезна даже годы спустя. Так что «Look back, laugh once smile, and then,» и, «look forward» («Оглянись,Улыбнись,И иди вперед!»)? Теперь, если бы я восторгался рациональностью, я бы сказал «Как хорошо звучит „look forward“ » и простил бы лишний слог.

«Eyes front!» а вот тут было два слога. Они звучали четко и ясно, говорят прекратить витать в облаках, выйти из оцепенения и приступить к работе! Никаких мягких клише вроде «look forward, look upward, look to the future in a vaguely admiring sort of way…»

Взгляд вперед! Это лучшая мысль в качестве рациональной, которую я бы никогда не нашел, если бы стремился исключительно писать о рациональности, так чтобы забыть о просодии или лишних слогах.

Если вы позволяете утверждению о Вашей Любимой Идее компенсировать недостаток ритма в песне, недостаток красоты в картине, недостаток остроты в произведении, то ваше искусство неизбежно будет крайне убого. Когда вы стараетесь рассказать через искусство свою Любимую Идею, то вы должны придерживаться тех же стандартов, что при рассказе о бабочке.

Существует направление политизированного искусства, наподобие рисования икон. При этом высокое качество в таком искусстве скорее исключение чем правило. Большинство из них работает по принципу «Советского Человека, Который Побеждает Змей Капитализма». Такое легко сделать и легко защищать — если кто-то критикует ваше искусство при этом, то получается, будто он на стороне Змей Капитализма.

Толерантность по отношению к ужасному искусству, проявляемая только потому, что оно наносит удары по вашим Врагам, или потому что оно взывает к Великой Истине — опасный знак. Это свидетельствует о том, что аффективная смертельная спираль входит в сверхкритическую фазу, где вы больше не сможете критиковать любой аргумент, который говорит в пользу «вашей» стороны.

И в следующий момент вы осознаете, что уже пишете ужасные гимны или вставляете гигантские философские лекции в кульминацию вашего романа…

Фальшивый смех

Элиезер Юдковский

Существует так называемый глумливый или подлый смех, который возникает у человека, когда он видит, как его Злейший Враг получает пинок под зад. Это может быть ожидаемым и быть вообще не смешно на самом деле, главное — чтобы Врагу при этом было больно. Похоже на юмор, только без юмора.

Если вы знаете, что ненавидит ваша аудитория, то не составляет труда добиться подобного смеха — который служит признаком одного из подвидов ужасного политического искусства.

Существуют, конечно, и хорошие образцы сатиры, да; не все политическое искусство плохо. Однако от сатиры требуется нечто большее, нежели простой удар Врагу по носу. На деле не то что сатира — даже обычный юмор требует усилий.

Представьте политическую карикатуру: здание с вывеской «Наука» и годзиллоподобного монстра с табличкой «Буш», который ломает это здание. Есть люди, которые будут смеяться и над этим — хе-хе, Буш теряет баллы, хе-хе — однако такую карикатуру можно сделать почти без усилий. На деле, это вообще первое, что пришло мне в голову в ответ на мысль «политическая карикатура о Буше и науке». Такая степень очевидности и простоты — плохой знак.

Если я хочу создать смешную политическую карикатуру, я должен приложить больше усилий. Выйти за пределы шаблонных «запасенных» мыслей. Использовать свою креативность. Изобразить Буша монстром с тентаклями, а науку — японской школьницей.

Есть множество форм искусства, которые страдают от очевидности. Однако юмор страдает больше остальных, поскольку он держится на сюрпризе — нелепом, неожиданном, абсурдном.

(Сатира добивается этого говоря вслух те мысли, которые вы не осмеливаетесь даже думать. Фальшивая же сатира повторяет мысли, которые вы уже думали.)

Вы можете сказать что предсказуемый кульминационный момент имеет слишком большую энтропию, чтобы быть смешным, по той же самой логике, которая говорит, что вы будете меньше удивлены обнаружив на градуснике 30 градусов, нежели 29.

Общий тест, который позволяет распознать ужасное политическое искусство — спросить, казалось бы данное искусство нужным, не будь оно политическим. Если кто-то пишет песню о космическом путешествии, и песня достаточно хороша, что я слушал бы ее, даже будь она о бабочках, тогда и только тогда ей можно начислить бонусные баллы за прославление великой идеи.

Так что один тест на подлый смех — спросить, была бы шутка столь же смешна, если пинок получил не Злейший Враг. Билл Гейтс однажды получил внезапно пирогом в лицо. Было бы это по-прежнему смешно (пусть даже менее смешно) если бы пирогом получил Линус Торвалдьс?