Равника

Затем ОН попытался растворить копьё (едва ли ОН мог унять боль или исцелить рану, пока оружие торчало из ЕГО груди). С удивлением БОГ-ИМПЕРАТОР обнаружил, что, несмотря на ЕГО ВСЕМОГУЩЕСТВО, ОН не способен заставить копьё просто исчезнуть. На миг это привело ЕГО в замешательство, но затем ОН вспомнил, что когда-то САМ выковал для Хазорет эту штуковину. Его новообретённая БОЖЕСТВЕННАЯ СИЛА сохраняла копьё невредимым, словно по ЕГО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ. Разумеется, это было всего лишь досадным недоразумением. Теперь, когда он осознал СВОЮ оплошность, ЕМУ потребуется меньше минуты, чтобы расплести нити заклинания, развеять магию и расплавить оружие. Впрочем, пожалуй, быстрее будет просто вытащить копьё. Конечно, придётся потерпеть боль, но за каждый миг СВОИХ мучений ОН отплатит Миззету в стократном размере. В тысячекратном.

Но за ту долю секунды, пока ДРАКОН-БОГ выбирал между магическим и физическим способом удаления копья, всё изменилось. Слишком поздно БОЛАС осознал, что ОН совершенно позабыл о Весс, тем самым подарив ей возможность нанести удар собственным двузубым оружием.

Вечные богини Лилианы приблизились вплотную и уже готовы были убить ЕГО. БОЛАС едва успел УНИЧТОЖИТЬ Окетру.

Однако, ослабев от таких усилий, — и от копья, которое по-прежнему представляло собой нерешённую проблему, — ОН не успел остановить Бонту, и та вцепилась зубами в запястье своего бывшего БОГА-ФАРАОНА.

Боль от укуса была незначительной, — особенно по сравнению с раной от копья, — но его послелствия оказались катастрофическими.

НЕТ!

НЕТ! НЕТ!

Бонту сразу же машинально принялась опустошать его. Все Искры, подаренные Ему Старшим заклятьем. Все разом. Бонту впитала эти Искры, но не смогла удержать их. Она пошла трещинами и взорвалась с такой ослепительной вспышкой, что даже Боласу пришлось зажмуриться.

НЕТ. МНЕ НЕ МОЖЕТ НАВРЕДИТЬ ОБЫЧНЫЙ СВЕТ. ТОЛЬКО НЕ ТЕПЕРЬ. Не теперь.

В приступе внезапного отчаяния Болас попытался заново поглотить божественную силу, которую обрёл лишь недавно. Он попытался втянуть Искры обратно в себя. По правде говоря, он ожидал, что они сами вернутся в его Гемму Духа — пока не понял, что его Старшее заклятье разрушено.

Однако у него всё ещё оставалось время.

Я всё ещё Никол Болас. Старший дракон.

И Искры всё ещё были здесь, кружили прямо над его рогами в вихре чистой силы...

Моей Силы!

Боль застилала ему глаза, из ран по-прежнему сочилась кровь. Взглянув вниз, он увидел, как по ступеням Цитадели к нему поднимается армия вечных. А за ней по пятам следует ещё одна армия из мироходцев и жителей Равники.

Ничего страшного. Через миг эти муравьи снова поймут, что они идут навстречу гибели.

И опять промедление стало для него роковым. Он попытался заново сотворить Старшее заклятье, но было уже слишком поздно. Вихрь над его головой рассеялся, все Искры до единой обратились в ничто. А вместе с ними — десятки лет планирования, интриг, манипуляций и убийств. Всё утекло, как песок сквозь пальцы, и все усилия обернулись лишь пустотой в том месте, где ещё недавно была его безграничная сила.

Пустотой... ПУСТОТОЙ!

В этот миг жестокая правда предстала перед ним во всей красе. Бонту не просто забрала Искры, украденные у мёртвых мироходцев; она также поглотила собственную Искру Никола Боласа.

Когда вихрь рассеялся, а Искры растворились, его собственная великая Искра исчезла вместе с ними. Болас был жив, но слаб — хуже того, он был ошеломлён и растерян.

Я больше не бог. Я даже не мироходец.

Он стал тем, кого презирал и ненавидел больше всего на свете: простым смертным.

Муравьём…

Глава LXV

Лилиана Весс

На глазах у Лилианы Болас начал растворяться, совсем как Гидеон несколько мгновений назад.

Телепатический голос дракона — более пронзительный, чем когда-либо прежде — последний раз эхом отразился в её разуме: Нет. НЕТ! Это немыслимо! Я Никол Болас! Это не может случиться со мной!

Затем, снова напомнив ей Гидеона, Болас ЗАВЫЛ, рассыпаясь в прах, атом за атомом; его частицы подхватывал и уносил ветер. Разумеется, в отличие от Гидеона, в последних секундах Старшего дракона не было ничего благостного или прекрасного.

Болас просто исчез. Всё было кончено. От него осталась лишь Гемма Духа, которая упала на крышу Цитадели, пару раз подпрыгнула и остановилась почти у самых ног Лилианы. Неактивная, она лежала рядом с пустыми дымящимися доспехами Гидеона.

Неестественные грозовые тучи разошлись и развеялись, пропуская лучи предзакатного солнца.

Лилиана в одиночестве стояла на вершине Цитадели. Она чувствовала, как неуязвимость Гидеона постепенно покидает её. Ну и пусть. Она и так получила всё, о чём мечтала: молодость, силу, свободу.

Но какой ценой?