Равника

Оставив их зов без ответа, Лилиана воззвала к мощи самой Кольчужной Завесы и с ее помощью поглотила враждебную темную силу двух ближайших к ней Вековечных. Оба буквально растаяли у ее ног. Лазотеповая броня зазвенела о камень Цитадели, но покрытые ею тела обмякли в нелепых позах, точно тряпичные куклы, и тут же окоченели. Воспользовавшись их энергией как исцеляющей силой, Лилиана залечила вначале шею (эта рана казалась ей самой опасной), а затем грудь, так как ожог казался раной самой болезненной, хотя, разумеется, едва облезшая кожа сменилась новой, боль в руке и ноге сделалась почти столь же сильной.

Пришлось подозвать к себе еще пару Вековечных и долго, мучительно долго ждать, пока оба не поднимутся на Цитадель, чтобы некромантка сумела до них дотянуться. Дождавшись, она опустошила и этих и, наконец, исцелила истерзанную руку и ногу.

Стрела в плече за всем этим едва не забылась. Выдернув из раны зазубренный наконечник, Лилиана пронзительно вскрикнула и рухнула на бок, в лужу собственной крови. Все тело охватила неудержимая дрожь. В глазах помутилось настолько, что нового Вековечного даже взглядом не отыскать – где уж там сосредоточиться на призыве! Однако кровь есть кровь. С великим трудом поднеся к губам руку, Лилиана слизнула с ладони несколько капель. Да, это было… унизительно. Но оказалось достаточным. Магия некромантки смешалась с густеющей кровью, и та, наперекор силе тяжести, заструилась вверх, по предплечью, к плечу. Вскоре на камне не осталось ни капли, а рана начала затягиваться. Позволив себе еще пару секунд полежать без движения, Лилиана медленно, осторожно, собравшись с силами, поднялась.

Не успев отдышаться, она принялась восстанавливать утраченное величие. Простенькое заклинаньице помогло избавить от грязи лицо. Еще одно починило и вычистило черное платье. Кольчужную Завесу, чтоб хоть на время избавиться от шепота духов, Лилиана сняла. Несмотря на страшное изнурение, она вновь стала самой собой, прежней Лилианой Весс.

Но боль не унималась.

Все тело казалось сплошной кровоточащей раной. Казалось, каждый нерв обнажен. Однако самую тяжкую, самую мучительную боль причиняли не ожоги, не раны – отголоски удара, нанесенного Джейсом Белереном.

«Он стремился убить меня. Не связаться со мной. Не остановить. Не убедить меня остановиться. Даже не лишить меня чувств. Он просто желал моей гибели».

Что, разумеется, было не столь уж и удивительным.

«Да, ждать от так называемых “друзей” милосердия и понимания не приходится. А если так, отчего же мне их щадить?»

С другой стороны, в глубине души она понимала: иначе Джейсу и прочим кровопролития не прекратить.

«Болас не оставил мне иного выбора, а я, в свою очередь, не оставила иного выбора им».

С третьей же стороны, если заглянуть в душу еще глубже, Лилиана не сомневалась, что смерти вполне заслуживает.

«А, в самом деле, как жить дальше, когда все это кончится? Да и кончится ли? Что, если мне суждено остаться пешкой, игрушкой Боласа навсегда? Не лучше ли было погибнуть в этом бою?»

Ну, а еще (и эти чувства были сокрыты в душе дальше, надежнее всех остальных) Лилиана скорбела, оплакивала утрату. Сегодня из ее жизни ушел тот, кто когда-то любил ее. Тот, кого, может быть – может быть – когда-то любила она…

Картина сорок девятая. Тейо Верада

Для Тейо в церемонии роли не нашлось. Так он и торчал в стороне, точно муха на стенке (вернее сказать, на руинах стены: ритуал устроили среди развалин представительства Воплощения Договора). Стоявшая рядом Крыса комментировала происходящее, будто состязания по «перекати-полю» – иными словами, все, что она ни говорила, было ему уже известно или само собой очевидно, однако интересу к предстоящему действу очень даже способствовало.

– Для операции «Акт отчаяния», последнего плана Огненного Разума, – говорила Крыса, – требуются представители всех десяти гильдий, токи магической силы, пролегающие под Равникой, обгорелые кости Нив-Миззета и вон та штука.

С этими словами она указала на отлитую из бронзы драконью голову – точнее сказать, голову Нив-Миззета, вынесенную вперед иззетским гоблином Варривортом.

– Она называется Сосудом Огненного Разума. Туда поместят его дух, призванный из… словом, оттуда, где сейчас обитает. Если, конечно, все вот это вот получится, как надо, а ведь запросто может и не получиться – название операции помнишь?

Варриворт бережно опустил сосуд на груду обгорелых костей Нив-Миззета.

– Понимаешь, план «А» состоял в том, чтобы предоставить господину Нив-Миззету достаточно силы для боя с Боласом. Из этого ничего не вышло, а что получилось – сам сейчас видишь. План «Б» – с Маяком – тоже осечку дал. А это, думаю, будет план «В». Если я где-то со счета не сбилась. Сейчас господин Зарек – вон там, видишь? – совещается с госпожой Ревейн. Господин Белерен говорит, она вроде как хорошо понимает в токах силы. Связана с ними особой магией. Вот господин Зарек и объясняет ей, чего нужно добиться.