Равнинный рейд

— Мне кажется, господин генерал, вы просто недооцениваете опасности, создаваемой партизанами. Не знаю уж, как вам втолковать, но я уверен, что в настоящий момент — это ваша главная национальная опасность. Даже такое важнейшее обстоятельство, как исход этой гигантской войны, имеет для вас меньшее значение, чем исход битвы с коммунистами. Это вопрос вашего существования, вопрос жизни и смерти!

Военный министр оторопело посмотрел на собеседника. Он слыхал это не впервой — подобные мнения высказывались и в министерстве, и в кабинете министров, но никогда еще они не доходили до него с такой страшной убедительностью! И дело было не в самих словах, а в страстном тоне доктора Юлиуса, в его серьезном, напряженном лице, в остановившемся, холодном взгляде — во всей этой неожиданной и пугающей перемене во внешности розового доктора. Вопрос жизни и смерти! На генерала повеяло холодом, хотя в комнате было тепло, сияли электрические лампы. Ему вдруг стали ужасающе ясны и реальность этой угрозы, и его собственная пассивность, и бездонная, черная пропасть, куда его толкали события.

— Да, пожалуй, мы делаем еще не все, — промолвил тихо генерал.

— Вот видите? А надо делать! И своевременно. Вы знаете, как поступают с мухами? Сонная, безжизненная муха зимой — невелика опасность. Но ее надо безжалостно уничтожить, иначе к осени она расплодит миллионы и миллионы.

— Понимаю! — словно загипнотизированный, согласился генерал.

— Вот так обстоит дело и с партизанами. Чтобы облегчить себе задачу и сэкономить свои усилия, вы должны еще с самого начала нанести им решающий удар. Чем раньше, тем лучше… Уничтожьте их, истребите на корню! Или в крайнем случае изолируйте, отрежьте от населенных пунктов… Вы понимаете, господин генерал; не так страшны сами партизаны, как толки о них, отзвук их дел; как тот дух отрицания и смуты, который они сеют среди населения. Ни в коем случае нельзя допускать их контакта с населением. Всякое соприкосновение с ними ведет к распространению заразы…

Какой-то юноша в темных полосатых брюках — его на ужине не было видно — вошел в комнату и поклонился:

— Господина министра просят к телефону…

— София?

— София. Военное министерство.

Инженер движением руки отослал секретаря. Лицо доктора Юлиуса опять стало розовеньким и гладким, глаза смотрели добродушно. Закурив сигарету, он добавил обыкновенным голосом:

— Я говорю вам это, господин министр, от имени нашего правительства. Это, разумеется, и в наших интересах, но куда более — в ваших…

Министр встал и учтиво поклонился. А когда через несколько минут он вернулся, все гости снова собрались в «болгарском» уголке и пили вермут, поданный в рюмках из богемского хрусталя. Только хозяина не хватало, но и он вскоре возвратился — с любезной маской на грубом лице. Разгоряченные танцами и вином, гости оживленно разговаривали. Только министр сидел в углу молчаливый и подавленный. Он побыл еще с полчаса (за это время он несколько раз ловил на себе испытующий взгляд доктора), после чего, извинившись, откланялся и вышел в сопровождении хозяина. В большом, ярко освещенном зале неуклюже танцевали генерал фон Зиммель и рыжая дама. Военный министр не без труда изобразил беспечную улыбку, но глаза его оставались хмурыми. Бессознательно потирая печень, генерал стал неторопливо спускаться по белой лестнице. В дверях инженер попрощался с ним — на этот раз уже с неподдельной любезностью, как с человеком, взвалившим на себя и его собственное бремя — и, задумавшись, вернулся в комнаты.

Доктора Юлиуса он застал одного в «болгарском» уголке. Маленький немец перегнулся через столик:

— С кем разговаривал министр?

— С военным министерством, — ответил Христов, вытаскивая из кармана изящную записную книжку. — Запрашивали инструкции. Возле Н. — это маленький городок в глубине Дунайской равнины — появилась группа партизан…

— Любопытное совпадение, — усмехнулся доктор Юлиус. — Неприятное, что и говорить, но удивительно к месту, правда? Такого еще не случалось…

— Да, это что-то новое, — согласился инженер. — До сих пор партизаны не осмеливались углубляться так далеко в равнину. Генерал Козарев испросил разрешение бросить против них войсковые части, чтобы отрезать их от гор.

В глазах доктора Юлиуса загорелась искорка.

— Есть у вас карта? — попросил он. — Безразлично, какая…

Инженер снисходительно улыбнулся. Да, у него есть такие карты, какие не снились и военному министру! Он принес одну из них из кабинета, и над низеньким журнальным столиком склонились две головы.

— Министр отдал такое распоряжение. — Желтый от никотина палец инженера ткнулся в маленький черный кружок. — Части, расквартированные у подножья гор, образуют тесный полукруг с центром в околийском городке. Полицейские и жандармские части двинутся по следам партизан и загонят их в мешок. Кольцо сомкнется, и партизаны будут схвачены и уничтожены.

— План не плохой! — с прояснившимся лицом откликнулся доктор Юлиус. — Только если он не будет выполнен, то останется клочком бумаги…

— Министр приказал генералу Козареву лично руководить действиями.

— Как вы его назвали?