Равнинный рейд

— Генерал Козарев…

— Что он из себя представляет?

Инженер на секунду задумался.

— Способный и буйный генерал, — сказал он не очень убежденно.

— Буйный? — брови доктора Юлиуса с недоумением поползли вверх.

— Я хочу сказать — решительный и дерзкий…

— Я бы предпочитал разумного и осмотрительного, — со вздохом ответил доктор. — Какие части включатся в преследование?

— Целая дивизия.

— Немало! — По лицу доктора Юлиуса скользнула удовлетворенная улыбка. — Мы, к сожалению, не можем позволить себе такой роскоши. А из скольких человек приблизительно состоит эта партизанская группа?

— Их там около сотни, и к тому же не очень хорошо вооруженных.

— Оружие — это не самое главное. Важно не дать им выскользнуть из окружения, не упустить их, понимаете?

— Ну, не думаю. Кордон будет чрезвычайно густым…

Доктор Юлиус помолчал немного.

— Подсчитайте, — попросил он, — сколько километров от городка до ближайших предгорий.

Тщательно измерив расстояние бумажкой, инженер приложил ее к масштабу.

— Около сорока километров по прямой.

— Надо думать, — пробормотал доктор, словно обращаясь к самому себе, — за ночь они их не пройдут?

— Исключено, — ответил Христов. — Они будут двигаться ночью, без дороги, прямиком через нивы и жнивье. Это их, бесспорно, задержит. За те шесть или семь часов, что им осталось до утра, они далеко не уйдут, особенно если полиция напала на их след…

Доктор Юлиус взглянул на часы: стрелки показывали час.

— Только бы полки успели развернуться, — произнес он озабоченным тоном. — А министр отдавал распоряжения по телефону?

— По телефону. Я в это время был у параллельного аппарата и слышал…

— Неразумно с его стороны, — покачал головой доктор. — Весьма опасная привычка…

Инженер, свернув карту, закурил. На его грубом, темном лице появилось одновременно и довольное, и какое-то хищное выражение. Доктор Юлиус, поднеся к губам рюмку вермута, сказал:

— Проверьте завтра и обязательно доложите. Мне необходимо привезти в Берлин некоторые факты. Хотелось бы положительные…

— Можете быть абсолютно спокойны! — оптимистически заверил инженер. — Дивизия против горстки партизан — это дело нешуточное. К тому же у наших партизан совсем ничтожный военный опыт…

Но доктор был вовсе не спокоен. За годы тяжелой, упорной борьбы с коммунистическими партиями в оккупированных Германией странах судьба не раз сталкивала его с разными неожиданностями — порой самыми невероятными. Ценой многих роковых ошибок он научился уважать противника и не принимать на веру заявлений министерства пропаганды. Враг, убедился он, силен разнообразной и богатой тактикой, неисчерпаемой энергией и исключительно тесными связями с обычными человеческими массами. Он понял, с какой неумолимой последовательностью рыли они огромную могилу — и ему, и всему его миру, за это он ненавидел их вдвойне. И все же, подняв взгляд на инженера, он заявил довольно бодро:

— В Берлине, господин инженер, я дам справедливую оценку вашей деятельности. Впрочем, нечего скрывать, и без того вас ценят очень высоко…

Лицо надменного инженера вспыхнуло.

— Вы знаете, что можете целиком положиться на меня, герр доктор. — Он поклонился так глубоко, что немец увидел круглый пятачок тщательно замаскированной плеши на его затылке. С горькой улыбкой, приобретенной за последние года два, доктор Юлиус иронически подумал: «Знаем мы и другое, господин инженер, — сколько рейхсмарок и концессий вы вам стоите!» Улыбка быстро сползла с его лица, и он предложил тост:

— Итак, за удачу, господин инженер… За вашу и нашу удачу этой ночью!..

* * *

Покончив с сыроварней, партизанская боевая группа взяла направление на Златарицу и свернула вправо от шоссе, соединявшего Белосел с соседним околийским городом. Старый мастер тотчас же сообразил, что партизаны отступают в горы — их острые темно-синие зубцы едва виднелись на горизонте. Шли напрямик, через поля и виноградники, длинной партизанской колонной, которая вместе с сыроваром насчитывала пятнадцать человек — в основном молодых ребят, привыкших к трудностям партизанской жизни, к тяжелым ночным походам. Бай Атанаса поставили в середину, и неопытный, молоденький Клим, который шагал за ним в затылок, не раз ему позавидовал. Этому юноше с тонким лицом дали в отряде имя Огнян, но оно к нему не пристало. Все упорно называли его Климом — по имени горьковского героя. Видно, из-за внешности и роговых очков, которые он, впрочем, потерял в первой же операции. Климу нелегко было без очков — он то и дело спотыкался и попадал то в кукурузу, то в колючие заросли ежевики. Старый же мастер шагал легко и ни разу не сбился с дороги. Поняв, что за человек идет за ним, бай Атанас сократил дистанцию и по-отцовски предупреждал: «Осторожней, сынок, канава!», «Яма!», «Посторонись!» Клим мучительно краснел в темноте, вытирал рукавом рубашки свежую ссадину на подбородке и изо всех сил старался не отставать. После одного короткого привала бай Атанас попытался у него взять брезентовую сумку с пулеметными лентами но Клим судорожно вцепился в ручку:

— Не надо, дедушка! — сказал он, задыхаясь. — Мне не тяжело! Прошу тебя, отпусти!