Раз и навсегда

– Я слышал, – спокойно пояснил герцог, – как он шел рано утром через залу, до меня донесся также и ваш голос. Мне показалось, – Чарльз сделал деликатную паузу, – что он был чуть-чуть навеселе. Не так ли?

Виктория бодро кивнула:

– Пьян в стельку!

Оставив это заявление без комментариев, герцог продолжил:

– Нортроп сообщил мне, что час назад заезжал ваш друг Уилтшир, настойчиво справлявшийся о здоровье Джейсона. – Чарльз бросил на нее веселый многозначительный взгляд. – Мне показалось, Уилтшир считает, что рано утром маркиз стрелялся на дуэли и был ранен.

Виктория поняла, что бесполезно пытаться что-то утаивать от него. Она, посмеиваясь, кивнула:

– Если верить тому, что сказал мне Джейсон, он стрелялся с лордом Уилтширом из-за того, что тот назвал меня английской деревенщиной.

– Уилтшир до смерти надоедал мне, испрашивая разрешения наносить вам официальные визиты. Не могу поверить этой басне.

– Я тоже. Такое заявление кажется мне весьма странным в устах моего поклонника.

– Абсолютно с вами согласен, – бодро согласился Чарльз. – Но какова бы ни была причина дуэли, судя по всему, Уилтшир ранил Джейсона.

В глазах девушки запрыгали веселые искорки.

– По словам лорда Филдинга, он получил ранение в руку от дерева.

– Оригинально, – забавляясь, отметил герцог, – именно это

слышал и Нортроп от молодого Уилтшира! – Через мгновение он добавил: – Не важно. Насколько я понял, доктор Уортинг после ранения сделал все необходимое. Он друг Джейсона и мой и к тому же прекрасный врач. Если бы здоровью Джейсона угрожала опасность, он уже был бы здесь и ухаживал за ним. Уортинг также заинтересован в том, чтобы дело не получило огласки, – ведь, как вам известно, дуэли запрещены.

Виктория побледнела, и герцог перегнулся через стол и, накрыв ее руку ладонью, успокаивающе пожал ее.

– Беспокоиться абсолютно не о чем. – В его голосе сквозила невыразимая нежность. – Не могу сказать вам, как… как глубоко я счастлив, что вы с нами, дитя мое. Мне так много нужно вам рассказать о Джей… обо всем, – поперхнувшись, поправился он. – Скоро наступит такой момент, когда я смогу сделать это.

Виктория воспользовалась случаем, чтобы вновь настойчиво попросить герцога рассказать о его знакомстве с матерью, но Чарльз лишь покачал головой и с торжественным видом сказал:

– Скоро я это сделаю, но еще рано.

День тянулся так долго, что казалось, никогда не кончится, а Виктория все ждала, когда появится Джейсон, и думала, как он поведет себя после этой ночи. Она пыталась представить возможные варианты их встречи. Может быть, он будет презирать ее за то, что она позволила ему поцеловать себя. Может, возненавидит себя за признание, что она ему нравится. А возможно, все это с его стороны было лишь шуткой.

Виктория была совершенно уверена, что его вчерашнее поведение явилось следствием выпитого алкоголя, но ей очень хотелось верить, что происшедшее предыдущей ночью приведет к более теплым отношениям. За последние недели лорд Филдинг стал ей далеко не безразличен; он ей нравился, и она восхищалась им. А кроме того, она… Кроме того… нет, об этом лучше не думать.

С течением времени ее надежда стала таять, а напряжение все нарастало. Это состояние лишь усугублялось визитами двух дюжин гостей, приезжавших выведать правду о дуэли Джейсона. Нортроп сообщал всем и каждому, что миледи отсутствует, и Виктория продолжала ждать.

Наконец в час дня Джейсон сошел вниз, но лишь для того, чтобы направиться прямо в кабинет, где его ожидали лорд Коллингвуд и еще двое мужчин, приехавшие посовещаться по поводу капиталовложений.

В три часа Виктория прошла в библиотеку. Крайне раздосадованная собой, она устроилась там, пытаясь сосредоточиться на книге, не в состоянии вести беседу с дядей Чарльзом, который сидел в сторонке у окна и просматривал журнал.

К тому времени, когда Джейсон в конце концов появился в библиотеке, у нее были настолько расстроены нервы, что она чуть не подпрыгнула, увидев его.

– Что вы читаете? – скучным голосом поинтересовался он, остановившись перед ней и сунув руки в карманы обтягивающих желто-коричневых брюк.

– Кажется, Шелли, – после долгой неловкой паузы сказала она, совершенно забыв, какую книгу держит в руках.

– Виктория, – начал он, и она впервые заметила напряжение на его лице. Он поколебался, как будто подыскивал нужные слова, а затем произнес: – Сделал ли я вчера ночью что-нибудь такое, за что должен извиниться?

У нее упало сердце: он ничего не помнил.

– Не припоминаю, – сказала она, пытаясь не выказать разочарования.

На его лице мелькнула призрачная улыбка.

– Обычно тот, кто не может вспомнить, являет собой образец снисходительности.

– А-а! Нет-нет, ничего такого вы не сделали.

– Хорошо. В таком случае увидимся попозже, когда поедем в театр… – И с лучезарной улыбкой многозначительно добавил: – Тори. – А затем повернулся, чтобы уйти.

– Вы же сказали, что ничего не помните! – не в силах сдержаться, выпалила она.

Джейсон повернулся к ней с откровенно хищной усмешкой.