Разбить стёкла теплицы. Книга 1. Поколение Китеж. Опыт построения сообщества. Ваш приёмный ребёнок

– У нас всего несколько семей, три дома. Придётся топить печку, таскать воду, учиться. Вы хотите со мной поехать?

Они посмотрели на меня глазами, полными слёз, и молча кивнули.

Я посадил их в УАЗик и покатил домой, очень гордясь собой.

В то время всё было просто: ни бумаги собирать, ни медкомиссию проходить не требовалось. Я даже не помню, на кого мы оформили наших первенцев. Нам было не до формальностей. Да и ребятам было всё равно. Похоже, все взрослые были для них тогда на одно лицо. И это лицо внушало им страх.

А надо сказать, что Китеж в 1995 году состоял из трёх домов и вагончика. В них жили человек десять будущих пап и мам, совершенно неопытных, но полных энтузиазма и светлых надежд.

Передо мной до сих пор встаёт картина тех счастливых зимних вечеров, когда дороги заносило снегом, работа заканчивалась, и наступала праздность. Телевизора у нас не было по причине бедности, поэтому мы читали стихи, пели песни и говорили на высокие темы.

Мы садились в круг, зажигали свечи. Золотые блики играли в задумчивых глазах детей. В тишине кто-то из взрослых читал свои любимые стихи. Остальные восторженно внимали. Потом завязывался разговор об искусстве, о собственном предназначении, о служении ближним и Отечеству.

Дети вокруг горящей свечи… Из каких романтических далей пришло ко мне это видение? Как далека была реальность первых лет от этого идеала!

– Петя, ты помнишь первые годы в Китеже? Чего тебе больше всего хотелось?

– Удовлетворения потребностей… В общем, курить и бегать на свободе, чтобы ко мне не лезли.

Мы хотели пробудить в двенадцатилетних беспризорниках страсть к поэзии, а они при каждом удобном случае удирали от нас, взрослых, в лес. Они не хотели нас обижать. Им просто надо было уйти от давления, покурить, поговорить о своих серьёзных проблемах…

– Меня пьяная мама побила и выгнала в новогоднюю ночь из дому.

– Отец бегал за мной с ножом, но это он по пьяни, а так я его всё равно люблю.

– Кажется, мама клала меня в ванну и забывала, когда к ней кто-то там приходил, а я была совсем маленькая, с трудом выкарабкивалась из остывшей воды.

– В пять лет я ушла из дому. Меня приютили бомжи. Заботливые были, подкармливали. Жили мы под платформой электрички.

– Я понял, что мир неуправляем, и я всё равно не могу ничего сделать со своей жизнью.

Одетый в шкуры охотник идёт по джунглям. Его чувства открыты и сосредоточены. Ноздри, раздуваясь, втягивают воздух, анализируя запахи, слух насторожен до предела – не хрустнет ли ветка под лапой хищника. Он весь направлен вовне, сканируя органами чувств окружающий мир. У него нет сторонних мыслей, ибо если они появятся, его сожрут. Он не осознаёт этой истины, но она впечатана в саму основу его сознания примером окружающих членов племени, безусловными реакциями родителей. Носителей генов романтизма и задумчивости уже сожрали. Пока в каменном веке выживают только вот такие – настороженные…

Но такими нас создала эволюция. И она не закончилась.

Петя с Мишей идут по родному посёлку, как по джунглям. Их сознание острее копья. Им некогда думать о Боге, парламенте и демократическом обществе. Им надо сосредоточить внимание на главных вопросах выживания, понять, где есть пища и нет угрозы получить по морде. Отвлечься – накликать беду. Они и не отвлекаются. На хлебозаводе загружают машину свежими булками… Как пахнет! Не забыть проверить заднюю дверь, может, удастся стащить.

Вон пьяный мужик – может обругать или отобрать последние копейки. Вот обломок кирпича.

– Я с десяти метров камнем любого пьяного собью с ног, – похвастался как-то Миша.

Петя больше помалкивал. Он был старше и уже успел понять, что помалкивать всегда безопаснее.