Разбойник Хотценплотц и перцовый пистолет

— Поди-ка сюда, сатаненок! Я высеку тебя как Сидорову козу! Что ты себе позволяешь, подлая лакейская жаба? Ты хочешь заставить ждать великого волшебника Цвакельмана? Поди сюда, лежебока! Я отдубасю тебя до полусмерти! Я буду колотить тебя до тех пор, пока ты не окривеешь и не охромеешь!

В дикой ярости великий волшебник Цвакельман несколько раз ударил воловьим кнутом по кухонному столу. Только тогда он заметил, что здесь все еще стоят три ведра картофеля, который не был очищен.

— Что? — закричал он. — Как? Ты отлыниваешь от своей работы? Разрази тебя сера и адское пламя, подобного ты у меня больше никогда не сделаешь! Явись сюда, и немедленно!

Но чем помогли и вся брань, и крик, и стучание по столу? Это не помогло ровно ничем! Тогда Безликий волшебник зарычал:

— Ха-а, я знаю, этот арестант надумал прятаться. Но я найду его! Да, черт побери, я найду его — и тогда-то он меня узнает!

Петросилиус Цвакельман щелкнул пальцами. Тут воловий кнут превратился в горящий факел. Размахивая факелом над головой, он пустился бегом вдоль и поперек по всему замку. Он искал во всех залах и комнатах, спускался в подвал и взбирался на чердак, высвечивал каждый закуток, заглядывал во все ниши и углы, под мебель и за занавески. Но сколько бы ни искал, ни переискивал и ни искал снова — не нашел ничего.

Внезапно великого волшебника пронзила одна мысль. Он поспешил столь быстро, как его несли ноги, прямиком в огород.

Действительно, там в нескольких шагах от ограды, посреди петрушечной грядки, лежала тирольская шляпа.

— Чума тебя забери!

Великий волшебник Цвакельман сжал кулаки и плюнул: с первого взгляда ему стало ясно, что произошло. Этот растяпа Сеппель, такой дурак, каких свет не видывал, все-таки осуществил это: он удрал!

Откуда он узнал, как это делается?

«Как бы то ни было, — подумал Петросилиус Цвакельман, — я должен действовать! Парень, должно быть, удивится, как быстро я снова получу над ним власть, у меня же его шляпа!»

Надо знать, что Петросилиус Цвакельман мог без труда перенести в свои владения колдовством любого человека, если что-то из его одежды оказывалось у волшебника в руках.

— За дело! — гневно воскликнул он и отбросил в сторону факел.

Он обеими руками схватил тирольскую шляпу и сломя голову кинулся в свой кабинет. Волшебный мел сюда! Теперь быстро начертить на полу магический круг и разделить его несколькими диаметральными линиями…

— Так — можно приступать!

Петросилиус Цвакельман положил шляпу в середину волшебного круга, точно в то место, где пересекались линии. Затем он отступил назад, поднял руки и принялся размахивать ими. Устремив взгляд на шляпу, он громовым голосом воскликнул:

Сюда, сюда,Где бы ты ни был!Шляпы владелец,Предстань предо мной:Там, где шляпа лежит,Появись сам собой!Фокус-покус — да будет так!

Едва только великий волшебник Петросилиус Цвакельман произнес заклинание, как раздался сильный грохот. Из пола кабинета вверх ударило яркое пламя, и в самой середине волшебного круга, точно в том месте, где пересекались линии, показался Сеппель.

Настоящий Сеппель.

Тот, кому и принадлежала шляпа.

В левой руке он держал черный кожаный сапог, в правой руке он держал сапожную щетку.

Всё в полном порядке — владелец шляпы явился.

Но, однако, трудно сказать, кто из двоих в это мгновение имел более глупый вид: друг Касперля Сеппель или великий и злой волшебник Петросилиус Цвакельман.

Дал слово — держи

Еще только что Сеппель чистил сапог разбойника Хотценплотца — и вот вдруг он видит перед собой великого волшебника Петросилиуса Цвакельмана. Как же, ради всего святого, он в одно мгновение попал сюда из разбойничьей пещеры? И где же он очутился? Сеппель был так ошарашен, словно свалился с луны.

Но и у Петросилиуса Цвакельмана был вид довольно обескураженный. Что понадобилось совершенно незнакомому человеку в его волшебном круге? Невозможно, чтобы такое произошло; здесь что-то нечисто! С тех пор как он занимается колдовством (а это он делает по крайней мере лет вот уже пятьдесят), такого с ним еще не случалось.

— Ты кто такой, дьявол тебя возьми!

— Я? — спросил Сеппель.

— Да, ты! — прошипел Цвакельман. — И как ты попал сюда?

— Как я сюда попал, я и сам не знаю. Но я Сеппель.

— Ты Сеппель? Но это же совершеннейшая неправда!

— Каким образом?

— Каким образом? — зарычал Петросилиус Цвакельман. — Да таким образом, что Сеппель выглядит совершенно иначе! Уж я-то его знаю, он был у меня слугой. Эта шляпа здесь, — он указал на шляпу Сеппеля, которая лежала в волшебном круге на полу, — эта шляпа его.

— Эта шляпа? — спросил Сеппель. И вдруг его осенило, он даже засмеялся.

— Ты смеешься? — воскликнул великий волшебник. — Почему ты смеешься?

— Потому что мне теперь стало ясно, кого вы имеете в виду. Вы имеете в виду Касперля! Совсем как разбойник Хотценплотц! Тот тоже все время путал меня и Касперля.