Раздвоение

день, чтобы поддерживать в порядке позвоночник. Петр Николаевич вдохновился и в

течение полугода делал это упражнение. Оно занимало по сорок минут в день. Потом он

решил, что для него это слишком легкая нагрузка, и предпочел делать больше подходов к

брусьям и турнику. Однако своим клиентам, которых заведомо считал физически хилыми,

он это упражнение прописывал всегда, затрачивая минут по пятнадцать, чтобы объяснить,

как правильно двигать руками. Вторая вещь, которую он прописывал, был утренний бег,

коего рьяным адептом он являлся еще до знакомства с парагмологией.

Когда Петр Николаевич сообщил Олегу об упражнениях и хотел научить

упражнению с веревкой, тот решительно заявил, что не будет делать никаких физических

упражнений. Он сказал, что ему не хватает сил даже на легкую утреннюю зарядку. При

вегетарианской диете, сообщил он тоном знатока, большие физические нагрузки

противопоказаны, потому что они «выжигают последний белок» из организма. Петр

Николаевич предложил перейти на мясную диету, чтобы появились силы. Олег сказал, что

мясо гноеродно, и мясная диета — прямой путь к инвазии глистов. Петр Николаевич

сказал, что упражнения делать все-таки придется, потому что это часть терапии. Олег

ответил, что такую цену за достижение своих целей он платить не готов.

«Дело ваше, — пожал плечами Петр Николаевич. — Я все равно не могу

проверить. Но без физических упражнений я за результаты не ручаюсь». Через два дня

Олег уже был приручен, испытывал священный трепет перед Петром Николаевичем и

клялся, что бегает и крутит веревку.

Теперь, спустя полгода, Олег пришел с новой целью: стать смелым и не бояться

драк. Буквально сразу Петр Николаевич понял, что пациент безнадежен. Когда вчера, в

понедельник, было первое занятие, и Олег заявил о своей новой цели, Петр Николаевич

надвинулся на него и прорычал с угрозой: «Сейчас врежу по черепу, сразу страх пройдет».

Олег вскрикнул, прижался к стене и пролепетал: «Не надо меня бить!» — «Ты что, Олег, я

же пошутил!» — возмутился Петр Николаевич, перейдя даже на «ты». Олег издал

нервный смешок и промямлил: «А... я понимаю».

В понедельник тьюнинг затронул все те же мотивы, и Петр Николаевич не ожидал

ничего нового сегодня, во вторник. Олег, однако, его удивил. Он признался, снимая

ботинки, что его депрессии были вызваны только тем, что у него нет девушки. И страх

перед драками он хотел перебороть только ради этого. Теперь он «решил не скрывать

первопричину всех бед» и поэтому вручает Петру Николаевичу новый листок с целями.

Петр Николаевич воспринял это без энтузиазма, потому что один похожий клиент у него

уже был, и сегодня еще предстояло с двух до четырех выслушивать всякие мерзости из

его сексуального опыта.

Однако проблема Олега, как выяснилось, была совсем другая. Для своего возраста

он, судя по всему, прилично запаздывал в половом развитии. Насколько Петр Николаевич

помнил, обычно парни в семнадцать уже имели какой-то сексуальный опыт и

воспринимали секс как самую главную награду в жизни. Олега же, судя по тьюнингу,

волновало исключительно презрение со стороны девушек. Ему было важно, чтобы к нему

относились с интересом и уважением. Сексуальные мотивы не всплывали нигде.

8

За время тьюнинга, наряду с обычным набором из тошнотворной еды и страха

перед увечьями, он попотчевал Петра Николаевича двумя душещипательными историями

«больших неудач» с девушками.

На подготовительных курсах, в параллельной группе, была девушка по имени

Настя. Олегу она нравилась, но он боялся приближаться. Однажды он собрал все свое

мужество и подошел к ней на перемене, когда она сидела за партой и болтала с подругой.

Все мужество ушло на то, чтобы подойти, и для того, чтобы заговорить, сил уже не

осталось. Какое-то время он глупо стоял и пялился ей в затылок. Наконец, ее подруга

заметила его и сообщила Насте. Та повернулась и сразу же отшатнулась от него, как будто

от чего-то «липкого и заразного», по выражению Олега. «Чего ты встал? — закричала она.

— Чего тебе надо?» Он не ответил и смылся в свою аудиторию, где затаился за партой и

стыдился смотреть на одногруппников. Ему казалось, что все уже знают о его неудаче и

втайне злорадствуют.

Вторая история была не такой камерной. Как-то осенью две девушки с курсов

встретили его, когда он выходил, и предложили пройтись с ними до дальней станции

метро. Он согласился. Они нашли его интересным и необычным. Последовала еще пара

таких прогулок. После этого они предложили поехать с ними погулять по Сергиевому

Посаду в выходные. Такая поездка казалась ему вещью рискованной. Он боялся быть

избитым. Он и так ходил по улице в постоянном страхе, что к нему пристанут, и это в

тихих районах Москвы. А уж все, что было за пределами Московской кольцевой

автодороги, он воспринимал как зону смерти. Особенно его пугали пригородные

электрички.