Разгадка шарады — человек

Я принял душ. Я буквально заливался потом. Завтра! Завтра! Это слово стучало у меня в висках. К счастью, ночью разразилась гроза, настоящая буря, наполнившая долину таким грохотом, словно по ней в упор палили из пушек. Это было похоже на светопреставление. Дикий шум оглушил меня. Я заснул с тревогой на сердце, перебирая в уме все причины, из-за которых следовало опасаться неудачи. У нас не было и одного шанса из ста. Да и к чему мне был этот шанс? Каждый шаг навстречу Клер чуть-чуть отдалял меня от Ману. Единственным преимуществом для меня было то, что я наконец смогу вернуться в Париж. Там я продолжу свое расследование, поеду в Нейи. У меня есть ключи от дома. На досуге я обшарю его сверху донизу. Ведь Клер — если все пройдет благополучно — будет ждать меня в Лондоне, а Жаллю еще какое-то время пробудет на плотине.

Проснувшись, я сразу почувствовал, что время замедлило свой бег и каждая минута тянулась так долго, словно я должен был участвовать в какой-то церемонии. Я вышел на террасу. Небо было густо-синего цвета, переходившего в белизну на горизонте — там, где, словно сгустки дыма, клубились горы. Вздувшийся от ночного потопа водосброс грохотал, словно горный поток, его пенные струи, сплетаясь, исчезали в низине под радужной дугой. Дня через три-четыре я увижу Триумфальную арку! Наконец я собрался. Жаллю с Клер завтракали в столовой. Я поздоровался с ними. Клер выглядела спокойной и хорошо отдохнувшей. Гроза не помешала ей выспаться. Сидя рядом с мужем, она дышала покоем. Ровным, как всегда, голосом она спросила у него:

— Вам привезти что-нибудь из Кабула? Вы ведь не забыли, что мы сегодня едем в Кабул?

— Нет, спасибо, — сказал Жаллю. — Я бы и сам поехал, но мне нужно закончить отчет.

Клер и об этом подумала. Она знала, что наутро после приезда Жаллю мы будем свободны. Если уж она ничего не оставила на волю случая, то, верно, позаботилась и о том, как раздобыть себе новые документы. Я решил ни о чем больше не тревожиться, раз и навсегда скинуть с себя бремя неуверенности и сомнений, буквально раздавившее меня. Мы обменялись какими-то словами, которых я не запомнил. Жаллю первым встал из-за стола. Чмокнул Клер в висок, протянул мне руку.

— До вечера. Предупреждаю, вам будет жарко.

Клер смотрела на него, когда он шел к двери. Она видела его в последний раз. Выходя из этой комнаты, он навсегда выходил и из ее жизни. Она была совершенно спокойна. Жаллю прикрыл за собой дверь.

— Дай-ка мне сигарету, — шепнула мне Клер и с каким-то наигранным весельем, больно ранившим меня, добавила: — Ты в порядке?

— В порядке.

— Тогда поедем, как только ты будешь готов.

Я пошел за «лендровером». В это время слуги обычно убирали служебное помещение. Никто мне не встретился, когда я относил чемоданчик в машину. Я прикрыл его чехлом. Тут подошла Клер, и мы поехали.

— Видишь, как все просто, — сказала она, когда я, выехав на шоссе, прибавил скорости.

Мы ехали молча до самого Кабула. Она попросила меня остановиться, немного не доезжая до первых домишек предместья.

— Расстанемся здесь. С этой минуты мы друг с другом не знакомы… Если днем ты меня где-нибудь увидишь, не подходи и старайся меня избегать.

— Тебя все увидят. Европейская женщина ходит по городу с чемоданом…

— Ну и что? — возразила она. — Лишь бы никто не знал, что я — госпожа Жаллю. А этого здесь никто и не знает, кроме тебя… Не забудь: завтра у гаражей «Форда», до десяти часов… Милый, только не надо делать такое лицо. Все обойдется, поверь… Но ты должен постоять за себя, Пьер, любимый. За нас с тобой.

Она чмокнула меня в уголок рта. В глазах у нее стояли слезы. Я хотел было выйти из машины, но она меня опередила. Она уже ставила свой чемодан на землю.

— Ну, с Богом… Поезжай скорей…