Разгневанные почтальоны

— Вы арестованы за подстрекательство к мятежу и террористическую деятельность против Соединенных Штатов.

— Но за это хоть полагается смертный приговор? — подавленно спросил Ибрагим.

— Не сомневаюсь.

— Что ж, это лучше, чем ничего, — изрек Ибрагим, в то время как его заковывали в наручники и поднимали на ноги.

Глава 20

Я стану мучеником! — радостно воскликнул Юсеф Гамаль.

— Вы оба станете мучениками, — сладким персидским голосом пообещал Глухой Мулла. За зеленым стеклом угадывалась лишь его размытая тень.

Едва под сводами великой мечети аль-Бахлаван затихли звуки его голоса, как сразу же началась перепалка.

— Я буду первым! — заявил Джихад Джонс.

— Нет, я! — возразил Юсеф Гамаль.

Глухой Мулла предостерегающе поднял руку.

— Вы вместе войдете в благословенные врата рая.

Джихад Джонс тут же вспыхнул как порох.

— С этим евреем? Никогда!

— Лучше мне расстаться с половиной гурий! — в свою очередь заявил Юсеф.

— Аллах желает, чтобы вы сделали это, и вы сделаете, — нараспев произнес Глухой Мулла.

— Я исполню желание Аллаха, — заверил Гамаль.

В глазах Джихада Джонса блеснула решимость.

— Да. Если Аллах желает, чтобы я умер в одной компании с евреем, то не стоит противиться. Единственное, что меня утешает, — это то, что врата рая захлопнутся за мной и ударят по носу самонадеянного еврея.

— У меня арабский нос! Ты просто завидуешь. Ты сам бы не отказался от такого замечательного носа!

— Вам следует воздержаться от брани, — заявил Глухой Мулла. — Пройдя подготовку, вы оба станете пилотами «Меча Аллаха». Так называется ракета, которая принесет смерть городу, до сих пор не понесшему наказание.

— Я готов, — отозвался Юсеф.

— Я тоже, — торжественно заявил Джихад Джонс.

— К тому, чтобы пилотировать «Меч Аллаха», вы пока не готовы, — возразил Глухой Мулла. — Вы готовы всего лишь умереть.

— Я это и имел в виду, — откликнулся Гамаль.

— По правде говоря, я тоже, — подхватил Джонс.

— Терпение! Мученичество от вас никуда не уйдет. Сначала надо выдвинуть требования к стране неверных.

— Давайте потребуем выслать всех евреев, начиная вот с этого дурака, — с энтузиазмом воскликнул Джихад Джонс, толкая Юсефа в бок локтем.

Глухой Мулла гневно потряс своей слуховой трубкой.

— Замолчи! Сначала мы кое-что потребуем от американского Президента.

— Он упрям.

— А также очень слаб и нерешителен.

— Мы выдвинем свое требование только затем, чтобы все знали, что у нас есть требования. Они или согласятся с ним, или нет. Если нет, запустим «Меч Аллаха» в самое сердце их державы.

— А если согласятся? — забеспокоился Юсеф.

— Тогда выдвинем другое требование, и если они откажутся его принять, «Меч Аллаха» поразит их в самое сердце.

— А если они выполнят и второе требование?

— Придется тогда выдвигать требования одно за другим, пока наконец мы не потребуем невозможного, — не растерялся Глухой Мулла. — В конце концов «Меч Аллаха» поразит их, ибо для этого он и создан.

— А где находится «Меч Аллаха»? — не унимался Гамаль.

— В укромном месте, неподалеку отсюда. Вы увидите его, как только закончите обучение и станете пилотами-мучениками.

— Я живу затем, чтобы умереть! — воскликнул Юсеф.

— За ислам я готов умереть бесчисленное множество раз! — проревел Джихад Джонс.

— Вы умрете в назначенный час. Но сначала надо пройти обучение.

Гамаль встревоженно поднял руку:

— Опять придется сдавать экзамен?

Глухой Мулла покачал головой:

— Письменных экзаменов не будет.

— Вот и хорошо. Терпеть не могу письменных экзаменов, — отозвался Юсеф и снова поднял руку. — А жульничать можно?

— В таком деле нельзя.

— Ох! — только и произнес Юсеф Гамаль. Оставалось лишь надеяться, что он справится и без обмана. Юсеф очень хотел умереть. Сама мысль о том, что несчастные семьдесят две гурии изнывают без него в раю, была ему невыносима.

Глава 21

Самолет на Бостон вовремя оторвался от земли и вовремя подлетел к аэропорту Логан.

Над Пенсильванией машина стала снижаться, и Римо услышал, что пилот обещает скорую посадку.

— Мы сейчас разобьемся, — сказал Римо мастеру Синанджу.

— С чего ты взял? — спросил Чиун и быстро взглянул на крыло за окном, пытаясь найти признаки разрушения несущих конструкций.

— Самолет не может ни с того ни с сего лететь точно по расписанию. Просто Бог пытается скрасить наши последние часы на земле.

— Тогда почему же Он то и дело посылает к тебе стюардесс?

— Не забывает старика Римо! В свое время я не пропускал ни одной стюардессы.

— Ну да. Только до того, как ты приобщился к солнечному источнику учения Синанджу.

— Как же! Когда я был копом, стюардессы на меня даже не глядели.

— А теперь, когда тебе все равно, от них отбою нет. Разве жизнь можно назвать справедливой?

— Жизнь очень несправедлива, — согласился ученик.

— Ну, тогда мы не разобьемся, — успокоился Чиун.

Над Род-Айлендом из салона первого класса вышла Тамайо Танака. Подчеркнуто игнорируя мастеров Синанджу, она поспешила в туалет.

— Никак не могу поверить, что это та самая Танака с четвертого канала, — заметил Римо.

— А мне не верится, что белая женщина способна так себя унизить.