Разговор за рюмкой чая. Любить непросто. Просто – не любить

– Шесть. Нет, кажется, Ядвига седьмая будет. Я, Кеша, страсть, как жениться люблю. Скатерть самобранка на пятьдесят персон, подарки, невеста, как взбитый крем на песочном торте, оркестр, поздравления, марш Мендельсона. Девочки – подружки жены, опять же, похожие на клумбы с цветами, медовый месяц. Чёрное море, белый пароход…

– Не, Курочка, мне тебя не понять. Сегодня одна, завтра другая. Стрекозлиная жизнь. На одном месте и камень мохом обрастает. Жена с пробегом, это не обуза, а бонус. Ей же, если подумать, деваться некуда. Опять же, привычка. Свою, родную, можно в случае чего и  поучить. Бабы это дело уважают. Жена, это как бы тушёнка. Или сухофрукт. Понадобилась – пользуйся, сколько влезет. И хороводиться не нужно, деньги напрасно тратить непонятно на что.

– Деньги – пыль, навоз. Нужно вперёд смотреть, за горизонт, где приключения и страсти, неизведанные земли, чистый воздух, девственные леса, цветущие кущи. Представь себе парусник, который навечно встал на якорь. Скорбное зрелище. Понятное дело, что он мохом покроется и плесенью. Потом вовсе потонет.

– У хорошей хозяйки гниль в доме не заводится. Кто тебе не даёт парусник гонять по морям, по волнам, если с умом к этому вопросу подойти? Своей бабе, с лицензионной операционной системой, с оптимизированными настройками, протестированной множество раз, отрегулированной под себя, много не надо. Погладил по заднице, поцеловал за ушком, прижал, похвалил, бросил раз в неделю якорь и можешь дальше бороздить просторы мировых океанов. Хоть на Чёрное море вали, хоть на Красное. Жена завсегда своего жеребца дождётся. А как ластиться будет! После левого рейса, на свою, родную, такой аппетит просыпается, такой силы прилив и девятый вал, словно в последний раз трапезничаешь. Слово дом для тебя чего-нибудь значит?

– Ато! Я же не бомж, какой. Двухкомнатная пещера лично моя. Для счастья достаточно.

– А Аньку куда, на улицу с дитём отправишь?

– Если и так. Не нанимался её проблемы решать. Нужно было головой думать, а не передом трясти. Я  Анюту не прописывал. И эту, дочку тоже… пусть к мамаше съезжает. У меня не отель Парадиз.

– Помнится, лет несколько назад ты Аньку на руках носил, говорил, что без милой принцессы жизнь не мила, про рай что-то лепетал. Врал?

– Ну, говорил. Ошибся. Она до меня недёржаная была. Сам раскупорил. Я же не знал, что она стервь. Не мути воду, дружище. Вопрос решённый. Сухую ветвь нужно безжалостно отсекать. Жизнь одна. Кто не рискует, тот… Короче, про синицу в руках – полнейший бред. У неё, у синей птицы, после того, как яичко снесёт, сиськи отвисают, целлюлит на жопе,  неоправданно высокие претензии, откуда ни возьмись, появляются, и трансформация характера в чёрную сторону. Хороших девочек надо брать щенками. И пользоваться, пока  в суку не превратились. Знаешь, что такое невеста? Это когда весталка, святая девственница, замуж выходит, когда целомудренность теряет, когда согрешит.

– Короче, брак – это клеймо для невесты: отныне и навсегда ты сука, а не женщина.

– Вроде того.

–Значит, живёт себе девочка, живёт, потом замуж выходит и превращается в бракА одноразовые шлюшки, выходит,  романтические партнёрши со знаком качества? Так мы с тобой чёрти до чего договоримся.

– Не собираюсь ни с кем договариваться. “Счастье, говорил он, есть ловкость ума и рук. Все неловкие души за несчастных всегда известны.” Есенин, между прочим, написал, гений. Вот кто умел любить и чувствовать красиво.

– Ага, помню. “Что ж ты смотришь так синими брызгами? Иль в морду хошь?” Реально романтично. А Ядвига твоя, она весталка или уже нет?

– Не разобрал. По пьяни в постели оказались. Но она не такая. Кажется, я её силой взял. Не помню ни черта. Проснулся в общаге, Ядвига одетая сидит и руку мою гладит. Она волшебная. Настоящая.

– Сам пробовал?

– Дурище. Я в бабах разбираюсь. Гибкая, стройная, шелковистая, гладенькая. Просто цимус. А в постели… настоящая акробатка. Камасутра отдыхает. И ямочки на щеках.

– Ну-ка, ну-ка! С этого момента подробнее. На цирк тебя потянуло. А ты… это, соответствуешь, могёшь? Сколько, говоришь, барышне лет?

– Двадцать три. Сам знаешь, настоящие мужики ровесников не ищут. Смелость города берёт. Влюбилась в меня без памяти, как течная кошка.

– Дай догадаюсь. Невеста твоя из смоленской области. Нет, пожалуй, из Архангельской. В парикмахерской познакомились?

– Не угадал. Уралочка она, пермячка. Да, в парикмахерской, точно. К ней там запись на неделю вперёд.

– По-моему попал ты, брат. Нет, уверен. Процентов на сто двадцать. Волшебница твоя с двойным дном. Феи ведь тоже бывают разные. Иногда безобразные. Например, Бастинда. Наверняка, читал “Волшебник Изумрудного города”. Не боишься?

– Да ладно. Девочка моя – наивная глупышка, куколка с фарфоровым личиком, доверчивое дитя. Котёночек, лапочка, крошка. Простодушная и бесхитростная. Видел бы ты, как она ластится, как мурлычет.

– Оно и понятно. Легкомысленной и глупой не назовёшь. Знает, чего добивается.

– Ну, тебя, Кеша. Не порть свадебное настроение. У меня как-никак праздник.