Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

И вот, во время очередных флотских учений, регулярно проводившихся два раза в год, рано утром с «Цветного» взлетели сначала несколько Ту-95РЦ, а затем – полк ракетоносцев Ту-16. Разведчики и «ударники» успешно выполнили привычную задачу: поиск и условное уничтожение кораблей «противника» и возвращались «домой». Заход на посадку осуществлялся с РНС (рубеж начала снижения) или, проще говоря и не вдаваясь в ненужные подробности, с «прямой». Один за другим командиры экипажей запрашивали у руководителя полётов (РП) условия подхода, получали разрешение на снижение по глиссаде, выпускали шасси и закрылки и мягко (а иногда и не очень мягко) садились на «родную» бетонку. Самолёты шли на посадку сплошным потоком на двухминутном интервале. В доселе спокойном эфире стоял непрерывный гвалт. Группа руководства полётами трудилась в поте лица. Минут через сорок после начала «собачьей свалки», как именуют в авиации подобный авральный способ захода на посадку, РП услышал нетипичный доклад командира корабля капитана Юры Л.: «Цветной», а у меня «среднего» нет…» Задёрганный РП, только что отправивший на второй круг самолёт из-за того, что севший перед ним борт не успел освободить полосу, не понял: «Какого ещё «среднего»? «Ну, оператора… Мы тут на стоянке… Зарулили… Смотрим – люка нет, кресла нет, оператора нет. Только портфель в кабине…» Юра подумал немного и добавил зачем-то: «И фуражка…»

В эфире установилась зловещая тишина, которую прервали слова командира очередного запрашивающего посадку экипажа: «Цветной, тут в районе дальнего привода мужик какой-то бегает и ПСНД палит». РП перевёл взгляд в сторону ДПРМ[54] и увидел облачко оранжевого дыма, характерного для «патрона сигнального, дневного-ночного», то бишь ПСНД, которыми укомплектовываются НАЗы

[55] парашютов. Через минуту в район ДПРМ отправился автомобиль «Урал» с надписью НПСК[56] на борту…

…Старший лейтенант Андрей Б. был штурманом-оператором, рабочее место которого находилось в изолированном от других членов экипажа самолёта Ту-16К-10-26 месте: подвесной кабине, расположенной в районе центроплана. Он славно потрудился в районе «работы» по «вражеским» кораблям, и, когда самолёт находился уже на посадочном курсе, стал досрочно готовиться к окончанию полёта: выключил станцию, сложил карту и сунул её вместе с кислородной маской, навигационной линейкой и ветрочётом в штурманский портфель. Ракетоносец снижался по глиссаде и находился уже в районе дальней приводной радиостанции, когда в кабине оператора вдруг послышалось зловещее шипение, и она наполнилась каким-то газом, очень напоминающим дым. Это, как позже выяснилось, самопроизвольно разрядился углекислотный огнетушитель. Андрюшиного доклада командир не услышал, так как эфир был забит командами РП и экипажей. Штурман вёл отсчёт высоты и скорости, что также мешало вникнуть в бедственное положение оператора. А самолёт снижался, высота была уже менее 300 метров – минимальной безопасной высоты для катапультирования; на размышления и колебания не было времени. И старший лейтенант Б. покинул самолёт… Купол парашюта раскрылся буквально над самой землёй. Ошалевший оператор, вспомнив занятия по выживанию, на которых рассказывалось, как надо действовать в безлюдной таёжной местности, достал ПСНД и принялся жечь их, старательно пытаясь обратить на себя внимание пролетавших над головой самолётов. За его действиями внимательно наблюдали двое матросов из дежурного расчёта ДПРМ… До родного аэродрома было ужасно «далеко» – около четырёх километров…

Когда Андрей Б. вернулся из Владивостока, где он проходил врачебно-лётную комиссию на предмет годности к лётной работе после вынужденного покидания самолёта, грубые и нетактичные сослуживцы исполнили в его честь популярную в те давние и былинные времена песню с немного изменёнными словами: «Над дальним приводом сойду – трава по пояс…»

С той поры старший лейтенант Б. очень невзлюбил совместное творчество композитора В. Шаинского и поэта М. Танича.

Кадет Биглер     Мститель

В фанерную стенку каптёрки постучали кулаком – это командир роты связи вызывал старшину.

– Товарищ майор, старший прапорщик Савченко по вашему приказанию…

– Сколько раз я тебе говорил, Савченко, – покривился ротный, – ты уже не в пехоте, брось, ты б ещё от двери строевым заебошил! Садись, разговор есть.

Старшина молча сел, держа фуражку на коленях.

– В общем, так, у тебя, старшина, образовалась проблема, – сообщил ротный и замолчал, ожидая, что старшина спросит, что это за проблема, но старшина промолчал. Ротный вздохнул и, не дождавшись вопроса, продолжил: