Разговоры с друзьями

Гинеколог появилась в восемь. Она расспросила про менструальный цикл, потом задернула занавески, чтобы осмотреть мне органы малого таза. Не знаю, что делали ее руки, но это было дико больно. Как будто внутри скручивается чрезвычайно болезненная рана. После гинеколог говорила, а я обхватила себя руками за плечи и лишь кивала, хотя даже слышала ее с трудом. Она только что вторглась в мое тело и причинила худшую боль в моей жизни, а теперь разговаривала так, словно мне полагалось запомнить ее слова, – я считала, это какой-то дурдом.

Я запомнила, что она посоветовала сделать ультразвук, чтобы выяснить диагноз. Выписала рецепт на противозачаточные таблетки и сообщила, что, если захочу, могу пропить две упаковки подряд, тогда месячные будут раз в шесть недель. Я сказала, мол, так и сделаю. Она сообщила, что в ближайшие дни мне напишут, на какую дату назначено УЗИ.

Вот и все, сказала она. Можете идти.

Мама встретила меня у входа в больницу. Когда я захлопнула пассажирскую дверь, она сказала: ты как будто с войны вернулась. Я сказала, что если роды хоть чуть-чуть похожи на гинекологическое обследование, удивительно, что человеческая раса еще не вымерла. Она засмеялась и погладила меня по волосам. Бедняжка Фрэнсис, сказала она. И что же мы с тобой будем делать?

Вернувшись домой, я проспала на диване за полдень. Мама оставила записку – ушла на работу, в случае чего сразу звони. Я чувствовала себя неплохо, не скрючивалась при ходьбе и смогла приготовить растворимый кофе и бутерброды. Я щедро намазала тост маслом и откусывала по чуть-чуть, медленно пережевывая. Затем я стояла под душем, пока не добилась ощущения чистоты, и, завернувшись в полотенце, прошлепала к себе. Я сидела на кровати, вода текла с волос на спину, я плакала. Поплакать было можно – никто меня не видел, а я никому не расскажу.

Я наплакалась и сильно замерзла. Кончики пальцев стали жуткого белесо-серого оттенка. Я растерла кожу полотенцем и высушила волосы феном, они наэлектризовались. Затем коснулась нежной кожицы внутри левого локтя и с силой ущипнула ее ногтями, до крови. Вот и все. Теперь все позади. Все будет нормально.

19

Мама в тот день вернулась домой с работы пораньше и достала из холодильника холодную курицу. Я сидела за столом и пила чай. Она вела себя отчужденно и не разговаривала со мой, пока мы не сели есть.

Итак, ты не беременна, сказала она.

Нет.

А вчера ты не была так уверена.

Ну, результат анализов вполне определенный, сказала я.

Она загадочно улыбнулась и взяла солонку. Аккуратно посолила курицу и поставила солонку рядом с мельничкой для перца.

Ты не говорила, что с кем-то встречаешься, сказала она.

А кто говорит, что я встречаюсь?

Это не тот друг, к которому ты ездила на каникулах? Красавчик, актер.

Я невозмутимо глотнула чаю, но аппетит пропал.

Ты же знаешь, что нас туда пригласила его жена, сказала я.

Почему-то ты совсем перестала о нем рассказывать. Раньше его имя звучало то и дело.

И однако, ты почему-то не можешь вспомнить, как его зовут.

Тут она расхохоталась. Сказала, что помнит, какой-то Ник. Ник Конвей. Симпатичный парень. Я как-то вечером видела его по телевизору, даже, кажется, записала тебе по «Скай плюс».

Какая ты заботливая, мам.

Не хочу даже думать, что это как-то с ним связано.

Я похвалила ужин и поблагодарила маму за готовку.

Ты меня слышишь, Фрэнсис, я с тобой разговариваю? – сказала она.

Я не готова это обсуждать, правда.

Мы доели в тишине. Я ушла наверх и в зеркале осмотрела руку там, где ущипнула. Рана покраснела и опухла, а когда я коснулась ее, заныла.

* * *

Следующие несколько дней я провела дома – валялась и читала. Нам задали на лето кучу книг, которые стоило прочитать до начала семестра, но вместо них я открыла Евангелие. Мама зачем-то оставила на моей книжной полке компактное издание Нового Завета в кожаном переплете, втиснув его между «Эммой» и антологией ранней американской прозы. В интернете я выяснила, что начинать следует с Марка, а остальное читать в таком порядке: Матфей, потом Иоанн, потом Лука. Марка я проскочила довольно быстро. Главки короткие, читать было легко, я выписывала интересные отрывки в красный блокнот. Христос у Марка особо не разговаривал, так что мне стало интересно прочитать другие.