Разговоры с живым мертвецом

Иголки ударялись о кости, царапая их; обида сдавливала горло, и каждое слово было отмечено печатью подступавшей истерики. Сколько Алиса ни просила оставить её в покое, повышенная чувствительность к каким бы то ни было раздражителям: иголкам, камням, холоду, словам – привлекала к ней даже больше внимания, чем внешность. Реакция была чрезвычайно смешная (с точки зрения рыхлых, мускулистых и даже просто тощих мудаков и сук, разумеется), а сил дать сдачи не было как физически, так и морально.

«Я уродина, и ничего уже не изменить».

Помнишь, как ты стала такой? Помнишь, как истязала себя из-за капризов какого-то придурка? И что это дало? Оценил ли он твои старания? Твою самоотверженность? А кто подвёл тебя к этому шагу? Они же и были первыми в очереди на аттракцион «Алиса-анорексичка: оскорбляй, бей, унижай!»

Да, ты помнишь, кем была.… А кем ты стала?

***

– Алиса… Алиса… пожалуйста, не надо…

Ксения уже пребывала в полубессознательном состоянии, не способная хоть как-то бороться. Она дрожала всем телом; сердце стучало так, что было слышно со стороны; прерывистое дыхание наводило на мысли о лихорадке и помешательстве.

Алиса вертела головой, смотря то на стену, то на мать, то на свои руки и другие части тела. Содрогаясь от увиденного, она словно впервые осознала, как изменилась, физически и ментально, и главное – что она сейчас собиралась сделать.

– Нет… – вывалилось из её рта. В горле застрял ком.

«Хобот» и дополнительные конечности не подчинялись ей; как Алиса ни напрягалась, а мысленно «приказать» им оставить мать в покое не выходило. «Хобот» скользил по бёдрам и ягодицам и, кажется, искал свою цель на ощупь, самостоятельно. В один момент распятая на стене женщина вскрикнула и с силой вжалась в стену. Ребёнок внутри неё зашевелился.

Алиса в ужасе отпрянула назад, руками одёргивая склизкую извивающуюся дрянь от матери. Ничем более не удерживаемая, Ксения осела на пол и потеряла сознание.

Отступая, Алиса задела костяной конечностью и опрокинула стоявшую на подоконнике банку с ветками вербы, рефлекторно наблюдая за её падением. Небольшой участок пола моментально покрылся тонким слоем воды, отражающим потолок, кусочек ночного неба в окне… и саму Алису.

***

Некий астроном, лихорадочно искавший на ночном небе потерянную звезду, вздрогнул от истошного женского вопля. Второго за ночь, между прочим.

На удивление беспокойная ночь.

5

– Добро пожаловать домой, сынок! – торжественно произнёс мужчина, открывая дверь жене с завёрнутым в покрывало младенцем в руках. Тот ответил нечленораздельным выражением радости, и семья вошла в квартиру.

Не теряя ни минуты, Ксения поместила ребёнка в манеж и направилась к спальне. Уже подойдя к двери, она остановилась в нерешительности.

Наконец, набрав воздуха в грудь, она вошла в комнату.

Кровать была заправлена, пол – вымыт, подоконник – свободен. Ксения дошла до вещевого шкафа и открыла самый верхний ящик, которым обычно никто не пользовался. Там лежал свёрток – фотография в рамке. Портрет с чёрной лентой.

Донеся свёрток до прикроватной тумбочки, Ксения медленно, с дрожью в руках принялась разворачивать его. Обёртка поддавалась очень легко.

«Хоть бы что-то замедлило меня, что угодно…»

С портрета на Ксению смотрела девочка-подросток, ни больше ни меньше. Теперь портрет будет на видном месте.

День был очень ветреный, и никто бы не отреагировал на резкий порыв, всколыхнувший занавески, испугом. Ксения же, услышав характерное шуршание, чуть не вскрикнула. Обернувшись, она обнаружила на полу обломок веточки вербы. Это хоть и принесло некоторое облегчение, но оставалось смутное ощущение ещё не миновавшей опасности. Некоторые усопшие не терпят неуважения, и игнорировать знак не стоит. Ксения взяла в руки обломок и выглянула в окно.

Вместо привычных улиц с дорогами, соседними домами и фонарями она увидела скованное льдом озеро и идущую по нему в светлую даль Алису. Такую же, как на фотографии, только взрослую, будто не было ни анорексии, ни гибели, ни той страшной ночи…

Алиса оглянулась. В её глазах блестела печаль. Мать и дочь встретились взглядами. Ксения улыбнулась и прослезилась. Алиса улыбнулась в ответ, слегка наклонив голову и опустив взгляд вниз, словно извиняясь.

«Ты не виновата», – хотела выкрикнуть Ксения, но не смогла. Алиса едва сдерживала слёзы, поднимая сжатую в кулак левую ладонь с оттопыренным мизинцем:

«Прости меня. Мир?»

Ксения разревелась и прикрыла лицо руками. Окно постепенно возвращалось к своему привычному амплуа: дороги – дома – фонари, –навсегда отрезая её от дочери. В первый раз это случилось, когда дыра, в которой исчезло тело Алисы, заплыла льдинами, а Ксения сделала всё, чтобы забыть о случившемся. Теперь она не забудет. Не сможет забыть.

Алиса продолжила свой путь по замёрзшему озеру, которое поглотило огромное количество душ, превратив их в голодных призраков, искажённые силуэты самих себя. Лишь немногие смогли обрести покой, попав в эти холодные воды.

Воды мертвецов, именуемые Жизнью.