Разгром Виктора Суворова

«Европа еще имеет выбор: либо покориться большевизму, либо отразить его…

Все понятия шатаются. Ведь это верх парадоксальности, что в наше время коммунисты называют прогрессивными элементами только борцов за новое рабство, а всех защитников идеи свободы называют реакционерами…

Европа находится накануне неописуемой катастрофы, которую можно сравнить только с катастрофой переселения народов. Эту катастрофу, угрожающую всем европейским нациям, семьям, индивидуумам, она может отразить только путем единения и решимости.

Время не терпит. Европе для спасения осталось только несколько лет. Потом будет поздно, тогда судьба ее свершится.

В то время, как Россия всеми силами готовится к великому, решающему бою, Европа спит…

Опасность для Европы заключается не в силе России, а в собственной слабости, в собственной разрозненности и нерешительности, собственном смятении и отсутствия хозяйственнаго и политическаго плана.

Пришло время порвать с этой тройной анархией…Только величина общего противника может примирить европейские нации.

Только подавляющая мощь советского треста может заставить объединиться европейское хозяйство.

Предупреждение Сталина Европе гласит: единение. Пример Сталина для Европы гласит: энергия и решимость. Вопрос Сталина Европе гласит: капитуляция или сопротивление?

От ответа Европы зависит будущее мира:

Свобода или деспотизм,

Человечность или рабство.

Конец ».

К моменту написания этого текста Гитлер еще не пришел к власти, но фашизм в Европе уже существовал. Например, в Италии. И Кунденгове-Калерги коснулся сравнения итальянского фашизма и сталинского социализма. Он соглашается, что политически они во многом похожи. «Как в одном, так и в другом случае налицо неограниченное господство одной партии, одной олигархии, одного человека, устойчивость правительства, его независимость от общественного мнения, его пирамидальное строение, принцип насилия, полицейское господство и размах» . Но есть и принципиальное отличие в области ведения хозяйства. У европейских фашистских систем нет отрицания частной собственности. В СССР же «система советской власти распространяет все могущество государства и на хозяйственную область». И в связи с этим Калерги называет «политической ограниченностью» «видеть в этих двух формах государства вместо родственных тенденций самые крайние противоречия, возносить до небес большевизм как кульминационную точку прогресса и одновременно проклинать фашизм как самую мрачную реакцию или наоборот».