Размах крыльев ангела

– Меня, девчонки, в Питер переводят, в Управление. Буду я теперь в кабинете сидеть и бумажки писать. А так-то я в колонии работал, заместителем начальника по оперативной работе и безопасности. Есть, девчонки, такое место на карте… Да что я вру, нет такого места на картах, только на самых подробных есть. В сибирской тайге, как в песне: только самолетом можно долететь. Талое называется. А от Талого еще сорок километров, вот где я последнее время дни коротал…

– Талое? – недоверчиво воскликнула Маша, а Александра в очередной раз только неприлично зафырчала, словно больная лошадь. – Талое? Так от нас, из Норкина, автобус рейсовый до Талого ходил, четыре часа – и в Талом…

– Нет, такого не может быть! – обрадовался Вадим, как радуются обычно, повстречав на чужбине нежданно-негаданно земляков. – Девчонки, да таких совпадений не бывает! Это вы меня обманываете. Правда, что ли, из Норкина сами?

– Мы не из Норкина, мы из Лошков, слыхали сами-то?

– У, Лошки! Я не только слыхал, даже бывать доводилось. Всячески. У нас экскурсию прошлой осенью делали в Лошки, я ездил. Только как же я таких девушек там не запомнил? Машенька, не может быть, чтобы я вас, такую красивую, встретил где-то и забыл?

Маше стало удивительно приятно, так приятно, будто кто-то провел по сердцу пушистой мягкой лапой. И вдвойне приятнее от того, что он именно про нее сказал, а не про Сашу, а то Маше начало было казаться, что Вадим больше как-то тянется к Саше, к ней в основном обращается. И Александра тоже так легко с ним обходится, по-свойски, как со старым приятелем, у Маши так не выходит. Ну да Александра, она такая, она вообще с людьми быстро сближается, не то что Маша.

– А вы, Вадим, меня прошлой осенью и не могли видеть, – закокетничала она вдруг, – я прошлой осенью уже здесь жила. Я раньше жила в Лошках, а теперь я тоже в Питере. Я и родилась здесь, и почти всю жизнь прожила. А Саша и сейчас в Лошках, она ко мне в отпуск приехала, скоро уезжает.

И этим сказанным будто бы подвела невидимую черту: вы в Питере и я в Питере, а Александре домой пора, туда, куда мы с вами больше не вернемся.

То ли Вадим понял ее именно так, правильно понял, то ли еще отчего, только весь оставшийся вечер оказывал Марии явные знаки внимания. И танцевать ее приглашал чаще, чем Сашу.

Маша выпила заказанного Вадимом вина, терпкого, рубиново-красного, и в голове приятно зашумело, хотелось глядеть на этого мужчину, сидящего напротив, глядеть, не переставая, не отводя глаз, глядеть долго-долго. Хотелось, чтобы он не выпускал из своей руки ее руку, чувствовать тонкими пальцами его шершавую ладонь, хотелось, чтобы он крепче сжал ее пальцы, до самой боли.

Где-то умом Маша понимала, что завтра утром она протрезвеет, наваждение растает, близкий и родной сегодня, завтра Вадим вновь окажется всего лишь малознакомым мужчиной с чудесной улыбкой, но то будет завтра, а сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы малознакомый мужчина ее поцеловал.

Но он так и не поцеловал.

– Как он тебе? – задала Александра сакраментальный вопрос, когда Вадим, проводив их до дома, поехал к себе в гостиницу.

– Кто? – Трезвеющая Маша сделала вид, что не поняла, не хотелось так сразу признаваться подруге, что Вадим ей очень понравился. Вдруг он завтра передумает и не придет, как договорились, с утра с ними в Петергоф ехать. Да и Александра запросто могла его сейчас раскритиковать и сказать свое «нам такой не нужен».

– Кто! Вадик, кто! Как он тебе, спрашиваю?

Мария поняла, что подруга так просто не отстанет.

– Не знаю… – нерешительно протянула Маша. – Мне он понравился, а тебе?

– А я-то тут при чем? – рассердилась вдруг Александра. – Он вокруг тебя хороводился. Весь вечер глаз не сводил: Машенька то, да Машенька се! Ты, Машка, присмотрись к нему, мой тебе совет. Он вроде мужик правильный, хоть и мент.

– Правда? – У Маши отлегло от сердца. – Он, правда, тебе понравился? Саш, он же хороший, правда?

– Правда-правда… Все они хорошие, особенно когда спят носом к стенке. Но ты на него внимание обрати, обрати.

И Маша обратила.

Так обратила, что, запершись в спальне, чтобы не видела Саша и не начала насмехаться, два часа примеряла вещи из своего небогатого гардероба. Выяснилось, что к джинсам не подходит зеленый жакет, льняное платье оттопыривается в пройме, ни одна из футболок не придает элегантности, а серый костюм за год заносился до блеска.

И как она так живет: захочешь мужчине понравиться, так и надеть нечего. Нужно в самое ближайшее время поехать в магазин и серьезно заняться собственной одеждой. В том случае, разумеется, если Вадим завтра придет. При мысли о том, что она может Вадима никогда больше не увидеть, настроение у Маши упало и в магазин сразу расхотелось.

Она бултыхнулась на кровать и моментально заснула.

– Маша! Машка же! Вставай, кому говорят! – трубила нал ухом Александра.

Маша разлепила глаза и нашла взглядом будильник, будильник стыдливо показывал двенадцатый час. Так долго спать Мария не позволяла себе ни разу за прошедший год. Но и такие приятные сны ей тоже ни разу за год не снились.