Размах крыльев ангела

Маша сообразила, что у нее дома нет ни одних мужских тапок. За ненадобностью. Ее раньше не волновал вопрос, в чем ходят по ее квартире Иван или Михал Юрич, а тут вдруг даже расстроилась из-за такого пустяка. Надо зайти в магазин и купить мужские тапки для гостей, побольше размером, у Вадима нога большая.

– Нет, Мария, раскулачивать тебя надо! Неужели ты одна здесь живешь?

– Одна. У меня родители погибли, когда я маленькая была. И бабушка тоже умерла.

– Не страшно? Одной в такой большой квартире не страшно?

– Не страшно, – соврала Маша, про странности прошедших дней рассказывать не стала, зачем человеку голову забивать.

– А Александру куда дела?

– Саша в магазин поехала, кое-чего купить с собой. У нас в центре есть свои плюсы, например вид на Неву, но с магазинами туго. Приходится раз в неделю на машине на окраину ехать, в гипермаркет, чтобы за один раз всего напокупать на целую неделю. Так многие делают. Вот и Саша поехала, а меня оставила на стол накрывать.

– Ух ты, и правда из окна Неву видно! Как тебя угораздило-то здесь поселиться?

– Не угораздило, это фамильная квартира Коллеров, а я наполовину Коллер, по маме. Наша семья в этой квартире еще до революции жила. Тогда она, правда, вдвое больше была, ее потом на две части разделили. И фамилия раньше была другая, до прадеда. Кириковы.

Маша деловито проверяла готовность мяса в духовке, Вадим рассматривал интерьер. Маша накрывала на стол, Вадик услужливо носил за ней тарелки.

– А у меня в гостинице, представляешь, тараканы как лошади огромные. Мне даже кажется, что слышно, как они лапами топают. И комаров тьма, по всем стенам раздавленные комары и тараканы налипли. Но это ненадолго, обещали до конца года квартиру дать, однокомнатную.

И вдруг спросил безо всякого перехода:

– Не страшно?.. Маша, а зачем ты замки в дверях недавно поменяла?

От неожиданности Маша уронила ложку, и та со звоном грохнулась в мойку.

– Откуда ты узнал?

– Маша, я же опер, у меня работа такая – все замечать. Я очень хороший опер, потому что плохих оперов в Питер не переводят. Так вот, замки во входной двери поменяны недавно, в верхнем только сердечник, нижний целиком. Поставлены аккуратно, но я заметил.

– Вадик, когда же ты успел? Ты двери не разглядывал, мне так показалось.

– А разглядывать и не надо, надо замечать.

Маше не хотелось сейчас портить себе настроение, рассказывать про странные визиты к ней в дом. Про ключи, оставленные Мишкой себе непонятно для каких целей, про кучки пыли на комоде, про внезапно вышедшие из строя замки. Но было приятно, что Вадим проявляет о ней заботу. Это была хорошая идея – поделиться с ним своими переживаниями, он ведь очень хороший опер, он что-нибудь придумает.

– Да ты успокойся, замки нормальные. Нижний особенно, его так просто не откроешь, только если вырезать. Правда, знаю я умельцев, которые его с завязанными глазами откроют. Но таких мастеров мало, высший эшелон среди домушников. Я, прикинь, у себя в Талом так развлекался: ставил в сейф бутылку водки и предлагал забрать. Предлагал тем, кто по кражам с проникновением. Так у меня за все время только один смог сейф вскрыть. А верхний замок, кстати, барахло, только против пацанов.

В это время раздался звонок в дверь, вернулась с покупками Александра.

– Ладно, потом расскажешь…

– О, сладкая парочка! – Александра натужно и неестественно рассмеялась с порога. – Прямо голубь с голубицей, оба с тарелочками. Хи-хи! Что, Машуня, золотая лестница без перил?

– Чего-о? – выпучив глаза, протянула Маша, удобнее подхватив тарелку с нарезанными овощами. Она даже не обратила внимания на явную пошлость, прозвучавшую из уст Александры. – Какая лестница, ты о чем, Саша? У нас на лестнице что-то, да?

– На лестнице у них? Ха! Просто песня такая, помнишь? – продолжала кривляться обвешанная пакетами Александра, фальшиво запела:—А любовь, а любовь, золотая лестница, золотая лестница без перил… Блин!

– Саша! Что с тобой? Что случилось?

– Без перил, блин, ты понимаешь? Держаться не за что! Высоко!

– Да не обращай ты на нее внимания, – внес коррективы Вадим, – она же пьяная совсем. Всячески. Ничего не соображает. Ну, вы даете, девчонки! Как маленькие, ни на минуту оставить нельзя. Давай, Маша, спать ее уложим, что ли.

– Как пьяная? – отказывалась признавать очевидное Мария. – Она же в магазин пошла. Мы же посидеть собирались все вместе, Саша, твой отъезд отметить.

– Да идите вы… – только и смогла вымолвить Александра, роняя на пол свои кульки, сама падая на руки Вадиму.

Вадим, кряхтя, потащил Сашку на кровать. Мария сняла с подруги туфли, накрыла одеялом. Александра даже не открыла глаз, только с протяжным стоном тяжело перевернулась на бок, уткнулась полураскрытым ртом в подушку. На подушке возле рта моментально образовалось влажное пятно.

– Готовальня, – констатировал Вадим. И, глядя на непонимающую Машу, пояснил:—Готовченко подруга твоя. Маша, я поеду, наверно? Не получится у нас сегодня посидеть.