Размен адмирала Бабуева (СИ)

А вот это уже действительно хреново. Самое хреновое что может случится на войне с командующим. Сейчас он совершенно не понимал действий противника. Автоматическое сопряжение БИУСа и радара вертолета, после того, как Ка-27РЦ поднялся на высоту около километра, начало сбоить, и адмирал сначала подумал, что пилот оговорился. Авианосец, как по учебнику, запустивший первый штурмовик против ветра, почему-то начал резко менять курс. Причем он не отворачивал на запад, а напротив, делал крутой поворот на северо-восток! Таким курсом, он еще быстрее начнет приближаться к Бабуеву после того, как разгонится. А он явно разгонялся.

Вообще, динамика разгона и радиусы разворота боевых кораблей считались величинами секретными, и их очень часто невозможно было получить путем применения адмиральского коэффициента или угла и площади рулей. Но так как атомные авианосцы класса "Нимитц" были одной из самых совершенных "изюминок" американского флота, то советские аналитики расстарались - в Крыловском НИИ в Ленинграде, в бассейне, были испытаны несколько моделей авианосца в разных масштабах, и созданы достаточно объективные таблицы радиусов и динамики. На них хорошо легли спутниковые снимки, когда "Джорджа Вашингтона" сумели поймать на ходовых испытаниях. Так что, сейчас специально обученный быстроте такого подсчета каплейт, деловито подтвердил что да, на всю железку янки кочегарит. Вот с чего бы? Неужели за границей видимости снова приближаются вертолеты, и USS Carl Vinson (CVN-70), имя и фамилию которого только недавно подтвердили из Штаба[*2], бежит на подхват? Значит километрах в семистах отсюда... свеженькие америкосы. Это было не просто плохо, это было смертельно.

Но насколько они близко? Авианосец таким ходом через 20 минут будет в зоне поражения "Раструбами", то есть "Томагавки" или "Интрудеры" должны уже подбираться к радиогоризонту. Но нет. Ходит "Хокай", забегая на юг, чтобы не створится с помехами, выпускаемыми по американской эскадре. Ходит "Томкэт", тому вообще плевать на створение и помехи, он опекает авианосец. Усталой мухой кружит единственный "Корсар", которому вот-вот или стрелять или садится, а скорее всего и стрелять и садиться. Вертолетики кружат. Как-то странно кружат... Стоп! Рывком подскочить к столу, рявком затребовать место, откуда делал последний залп Пескарик. Последний-ли? Ай да...

Хуг.

Редко что сравнится с ощущением, возникающим на совершающем максимально крутой разворот авианосце. Кажущийся неповоротливой лоханью, этот исполин, мало кто знает, может выдавать запредельные для корабля перегрузки на таком маневре. Палуба действительно ощутимо накренилась, и если на каком нибудь катере, яхте, или даже эсминце, это смотрелось уместно, то сейчас картина была.. восхитительной и апокалиптичной одновременно. Со стороны так вообще... Вы часто видели накренившийся город? Даже если не видели - нетрудно представить, насколько величественное зрелище.

Главное сейчас - не думать о бедном Генри. Команндере Генри Д. Хансоне, белом, протестанте, по совместительству главном инженере корабля (штатная должность второго помощника), выкинутым из своего центра по борьбе за живучесть и отправленным на четвертую палубу лично руководить дивизионами, борющимися с раной в носу корабля. Поворот через левый борт позволил выиграть три минуты гонки с торпедами, но заставил десятки тонн воды навалится на поврежденный русской "Кухней" борт. Может мы зря Генри выдернули из его офиса? Ладно, там неглупые помощники, сообразят. А сделали мы все правильно, пусть уж лучше старую дырку расковыряет, чем придется бороться с новой. Ударит нам в винтомоторную группу, и, считай, отплавались.

А дело все хуже. Авианосец, сбавив ход на повороте, глубже осел носом, и сейчас океан давил как раз на два слабых места - обширную течь в правом борту и в смятый форштевень. Долго наскоро подкрепленные переборки не выдержат.

-Все равно не убежим - меланхолично сообщает Хью, кивая на диаграмму таймингов. Косая полоска хода русских торпед на оконечности имеет полупрозрачную часть - точно время пуска неизвестно, предположительно могли зевнуть минуты две, максимум - три (двадцать пять узлов и раскореженный нос, создающий бешеные завихрения и шум). Соответственно, полоска выхода из зоны поражения, с таймингом в 18 минут (время хода русской торпеды) в правом углу перекрывается торпедной полоской! Если торпеды не перехватят, или она не перенаведется на другую цель, удар неизбежен. Но если поспешим, то две последние, видимо, выпущенные вторым залпом, нас не достанут. Так что бежать надо по любому.

Экипажи эсминцев знают что делать, ПЛО - это одна из их главных специализаций, и борьба с торпедами тоже знакомое ремесло. Сейчас с "Беркли" развернули восьмизарядный контейнер "перечницы" с ASROC, и первая ракето-торпеда ушла, чтобы плюхнуться на пути русских сигар. Вторая падает ближе, чтобы рыбки друг другу не мешали.