Размышления о богослужении

Иногда отец Георгий мне снился, что вполне естественно. Иногда как-то смазанно. Какой-то непонятный храм, какое-то ощущение неловкости. Появляется отец Георгий, и становится как-то легче и яснее. А иногда – абсолютно реалистично. Однажды – мы с бывшим мужем жили тогда в Тулузе – приснилась исповедь у отца Георгия. Как всегда, полно народу, длинный хвост, и он – извиняющимся тоном: «Пожалуйста, покороче! Только самое важное!» Доходит очередь до меня, и вдруг он говорит: «А ты – рассказывай!»

Сложности в отношениях с мужем у меня тогда уже начались, и по контексту сна было ясно, что рассказывать надо именно об этом.

И еще раз приснилась исповедь. Я перед этим перевела стихотворение англо-американского поэта Глена Максвелла. По абсолютно личным причинам этот перевод был для меня очень важен.

И вот снится: опять на исповедь много-много народу. Я жду и даже не знаю толком, чту говорить. И вдруг отец Георгий: «Ну, показывай свой перевод!» Что ж, в ближайшую субботу (уже наяву) пришла на исповедь и послушно принесла перевод. Он посмеялся – и дал свой мейл.

А вот сейчас, 4 августа, была на литургии и на панихиде. И потом ночью вот что приснилось. Было что-то вроде того, чего всем так хотелось, но не довелось – что-то вроде встречи отца Георгия с приходом. И откуда-то было известно, что ему остается один день. А потом его понадобилось уложить отдохнуть, что ли, и почему-то оказалось, что ближе и удобнее всего – у меня. Он отдохнул, и вот мы сидим и разговариваем – такого у меня никогда не бывало, чтобы просто разговаривать с отцом Георгием с глазу на глаз. О чем-то он сказал: «Этого я уже не успею…» И тогда я просто обняла его, как он всегда обнимал нас, когда нечего было сказать в утешение. И мне было как-то неловко, как всегда: «Его там столько народу ждет, а он тут со мной так долго». И тут же подумалось, что я ведь всегда так старалась покороче, лишней фразы не сказать, лишний раз не подойти – так может быть, теперь можно? Мы разговариваем, я не очень знаю, о чем и как, просто пытаюсь развлекать. Почему-то мне кажется, что его могут позабавить французские комиксы, которые я действительно только что привезла из Парижа.

Тут – маленькое пояснение. В Париже у меня есть приятель Филипп, ему шестьдесят три года. Прекрасный человек, в наше время – вольтерьянец, задорный безбожник, ненавидящий религию (но не могу себе представить, чтобы он мог ненавидеть Бога). В 1968 году, студентом, он не только в мае был в Нантэре, но и в сентябре – в Праге. В этот раз он переснял мне из одного журнала 1974 года комиксы про «встречу богов» – такая, в духе еще 1968-го, задорно, дурашливо безбожная, местами довольно остроумная штука, где встречаются господа Юпитер, Аллах, Будда, Вотан, Иегова и Христос, дурачатся, выпивают, играют в карты, дерутся, смотрят порнуху – такой типично французский безбашенный атеизм. Больше всех – а то бы это была не Франция – конечно, достается Иисусу.

Но я всё равно почему-то думаю во сне, что батюшку это скорее позабавит, чем обидит. Мне действительно кажется, что он бы не обиделся, а посмеялся бы и, наверное, помолился бы о не злых и не глупых, довольно остроумных и веселых авторах, задорных наивных безбожниках. А посмеялся бы еще и потому, что ему ведь близок был дух 1968 года, не только нашего диссидентского, не только пражского, но и парижского, – он был очень свободный человек. И потому, что он, кажется, вообще любил всё французское – а как на Пасху читал Иоанна по-французски!

И я даже помню, на какой сценке мы остановились. Вотан предлагает сыграть в покер, просит Иисуса снять карту (по-французски – «Coupe!», «обрежь»), а Иисус, по замыслу комикса – обидчивый молодой еврей, всех, кроме папочки и Будды, подозревающий в антисемитизме, говорит: «Думаешь, я не понимаю твоих аллюзий? “Coupe” gna-gna-gna, “Coupe”! Sale goye!»[40]

Собираюсь рассказывать и показывать дальше, ищу следующую страницу – а ее-то и нет: прямо у меня в руках забористый атеистический комикс превращается во что-то абсолютно невинное…

Вот такая история. Наверное, у каждого, кто его хоть немного знал, есть несколько своих, подобных.

Август 2007 г.

Любовь Грацианская

Отец Георгий, Егор был неординарным человеком, абсолютно неординарным священником. И он был неординарным, в высшей степени одаренным ученым. И это было очевидно с самого начала.