Размышления о богослужении

А в прежние времена, в далеком прошлом, литургия начиналась с того момента, который следует теперь за антифонами, – со Входа, или, как мы говорим, с Малого входа (или со Входа с Евангелием), с того момента, когда священник берет с престола Евангелие, подает его дьяконам, и служащие выходят через северные врата, проходят по солее, становятся перед разверстыми Царскими вратами, и дьякон возглашает: «Премудрость. Прусти». Вот с этого момента, с того момента, когда вносилось Евангелие в храм, некогда начиналась литургия. И этот Вход был не просто прохождением духовенства по солее. Это был вход духовенства и всех молящихся в храм для начала службы. А первая часть службы, будничные антифоны, о которых я вкратце сказал – 102-й и 145-й псалом, а также «Блаженны нищие духом» и разнообразные праздничные антифоны, выбранные из псалмов и соединяющие в себе пение псалмов с пением тропарей в честь того или иного праздника, – они были некогда особой службой, службой трех антифонов, которая совершалась на площади, перед входом в храм и была аналогична современной литии на всенощном бдении, во время вечерни. Вот как лития по сути должна совершаться не в храме, а на площади перед храмом (это часть службы, которая обращена не только к тем, кто будет затем участвовать в богослужении внутри храма, но ко всему городу), так и служба трех антифонов перед началом литургии – это тоже часть богослужения, обращенная ко всему городу. О ней я и хочу говорить сегодня. А обо всём, что следует потом, после Входа в храм (теперешнего Малого входа с Евангелием), – я буду говорить в следующий раз.

Итак, первый антифон – это 102-й псалом. «Благослови, душа моя, Господа, и вся внутренняя моя – имя святое Его». «И всё, что внутри у меня» – так вот передает Псалмопевец то, что мы теперь обозначили бы как «глубъны нашего “я”». Церковь призывает в этом псалме глубъны нашего человеческого «я» воспеть Господа, благословить Господа. Не уста, не даже сердце, а самые глубины наши зовет Церковь почувствовать Бога – из глубины души. «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив», – воспевает Церковь. И вместе со всей Церковью каждый из нас из глубин своего «я» благословляет Бога. А священник читает молитву: «Господи, Боже наш, Егоже держава несказанна и слава непостижима, Егоже милость безмерна и человеколюбие неизреченно. Сам, Владыко, по благоутробию Твоему призри на нас и на святой храм сей и сотвори с нами и молящимися с нами богатые милости Твои и щедроты Твои».

Эта краткая молитва, если в нее вчитаться, очень богата богословским содержанием. Слава Бога непостижима, ее нельзя понять умом. Держава Его несказанна, о ней невозможно рассказать. Милость Его безмерна, нельзя измерить. И человеколюбие неизреченно, не передаваемо в словах. Да, Бога нельзя понять, но Он Сам являет Себя нам. Являет Себя нам при несказанности, непостижимости Своей и неизреченности – в Таинстве Евхаристии, являет Себя нам во Христе. Отец Александр Шмеман сказал про эту молитву, что в ней выражен весь христианский опыт абсолютной трансцендентности. Бога нельзя понять, повторяю, этого не может никто. Но Он Сам приходит к нам, Сам Себя нам открывает и Сам вводит нас в Свое Царство.

Далее, после Малой ектении «Паки и паки миром Господу помолимся», (миром – εν ειρήνη, то есть в мире, примирившись друг с другом), мы поем 145-й псалом «Хвали, душа моя, Господа». Псалом, в котором мы говорим о том, что Господь творит суд обиженным и дает хлеб алчущим, разрешает узников и отверзает очи слепым, поднимает согбенных и любит праведных; Господь хранит пришельца, поддерживает сироту и вдову, Господь будет царствовать вовеки. Вот что это такое – неизреченная милость Божия. Он отверзает очи слепым, Он поднимает согбенных, Он хранит пришельца и поддерживает сироту и вдову. Он – Господь милости – безмерный, царствует и будет царствовать вовеки, в род и род. Он в Единородном Сыне, пришедшем на землю и открывшемся нам.

Во время пения этого антифона священник читает молитву, в которой, обращаясь к Богу, просит: «Спаси люди Твоя, благослови достояние Твое, исполнение Церкве Твоея сохрани, освяти любящие благолепие дому Твоему». Смотрите: «люди Твоя

», «достояние Твое», «Церковь Твоя», «дом

Твой». Эти молитвы возносятся священником не только от своего имени, но и от имени всего прихода, всей общины, всего народа Божьего. Тайное (шепотом) произнесение этих молитв относится к поздней практике. И отец Александр Шмеман в Америке, и митрополит Антоний в Лондоне всегда вслух читают эти молитвы, такова установившаяся в их епархиях практика. И в этой молитве мы все исповедуем принадлежность к Церкви Божьей. Церковь – это «Твои люди», «Твое

достояние», это «Твоя Церковь», это «Твой дом». Краткая, как и молитва Первого антифона, эта молитва тоже удивительно емкая, наполненная огромным богословским содержанием.