Размышления о богослужении

Как-то я был в греческом храме в Париже, и старый, почтенный и очень мудрый настоятель перед началом службы передо мной извинился и сказал: «Наверное, вам будет трудно участвовать в нашей литургии». Я не понял, почему. Служба началась. Надтреснутым своим старческим голосом он произнес: «Благословенно Царство…» – и все, кто находился в храме, человек триста как минимум парижских греков воскликнули «аминь», и на каждое из прошений, которые он тихим своим голосом возглашал: «Миром Господу помолимся», – они отвечали «Господи помилуй» все вместе. В храме не было ни одного человека, который бы не пел. Ну, разумеется, далеко не у всех молящихся был музыкальный слух, далеко не все умели петь. Разумеется, в этом хоре не было регента, и поэтому действительно первые десять минут вынести эти песнопения, вынести эти восклицания «Господи, помилуй» и «аминь» в конце, после возгласа, мне было трудно. Но как только эти первые десять минут прошли, я понял, в какой удивительной литургии я сегодня принимаю участие. Я понял, что эта литургия – подлинное торжество веры, подлинное наше включение в мистическую жизнь Церкви, в Тайную Вечерю Христову и в тайну смерти Господа, в тайну Его Воскресения.

Да, мы привыкли участвовать в чинных богослужениях, где поются достаточно сложные и прекрасные песнопения. И много есть в песнопениях церковных такого, что очень важно для слуха верующего человека, что пробуждает в нас молитвенный дух, что умиляет нас и восхищает не в переносном даже, а в прямом смысле этого глагола – поднимает нас на небо. Потому что литургия – это таинство, в котором мы с вами становимся гражданами не простого царства, а Царства Небесного. Поэтому богослужебные песнопения для нас не просто очень дороги как память о вере наших предков – нет, они нужны нам для пробуждения нашей собственной веры. Но, с другой стороны, когда поет весь храм, все вместе, все до единого, это делает литургию совершенно особенной, абсолютно ни с чем не сравнимой, это делает литургию уже не простой [службой] в церковном смысле, а подлинным таинством

, где всё непонятно и всё удивительно прекрасно. И действительно, через участие в такой литургии становишься другим, делаешь шаг в то Царство Небесное, которое нам уже даровано, которое среди нас уже присутствует, уже живет своей жизнью, но которого мы с вами упорно не замечаем. Вот почему нам всем вместе надо думать о том, как мы можем участвовать в литургии, как мы можем не вслушиваться в то «аминь», которое поют певчие на клиросе, а сами все вместе возглашать это древнее слово, которое, повторяю, означает: «да, так есть и так будет».

Поскольку сейчас идет рождественский пост, скажите, чего нельзя есть в это время?

Старые московские священники на так прямо поставленный вопрос прямо отвечали: «Людей нельзя есть». Мы с вами должны понять, что пост – это не диета, не воздержание, что пост – это наше добровольное приношение Богу. Это первое. Пост может быть только добровольным. Поэтому насильно заставлять людей, особенно больных людей, есть постную пищу нельзя. Это грех. Во-вторых, пост должен быть по силам. Поэтому каждый и каждая из православных христиан и христианок должны обсуждать со своим духовником: до какой степени мы в силах поститься. Одному по силам пост по уставу; другому – особенно это касается начинающих христиан, которые только первый, второй или третий раз вступают в пост – не по силам еще уставной пост. Духовник вам может посоветовать, каким образом вы сможете пройти сорокадневное очищение постом. Для третьих пост пищевой в силу болезни, в силу диеты должен быть ослаблен или даже отменен. Но по уставу в дни Рождественского поста рекомендуется есть пищу растительную и рыбу, за исключением среды и пятницы. Что же касается молочной и мясной пищи, то уставом эта пища не рекомендовалась в дни поста по одной простой причине: она была тогда гораздо дороже, чем растительная пища. Пища постом должна быть не только не мясная, но она еще должна быть и простая. Потому что очень страшно, когда мы постом начинаем всякие разносолы вкушать: без мяса, без молока, без масла, но разносолы и всякие вкусности. Нет, пост – это прежде всего время простой пищи, простой трудовой жизни.

В Типиконе написано, что в Рождественский пост в понедельник, среду и пятницу – сухоядение и нельзя есть до трех часов дня. Как вы это прокомментируете?