Размышления о профессии

Когда я поступил в консерваторию и стал заниматься с Луканиным, Мария Михайловна Матвеева неизменно интересовалась моими успехами, переживала за первые неудачи, но у нее я с тех пор не пел — педагогическую этику она соблюдала свято: передав ученика другому педагогу, сохраняла с ним только человеческие отношения. Я регулярно навещал Марию Михайловну, по-прежнему делился с ней своими радостями и огорчениями. И я рад, что оба моих прекрасных педагога дожили до моих значительных успехов, до победы на конкурсе молодых оперных певцов в Софии, до выступлений в ряде ведущих ролей басового репертуара в Кировском театре. Жаль, что они не дожили до того времени, когда я завоевал золотую медаль на конкурсе имени Чайковского, поступил в Большой театр, стал выступать на лучших сценах мира.

Начиная с 1967/68 учебного года Василий Михайлович уже не преподавал в консерватории. После моего возвращения из Софии, летом 1967 года, он чувствовал себя хорошо, бодро, а потом вдруг занемог, слег, и с его классом стал заниматься я. Профессор продолжал находиться в числе педагогов консерватории. Почувствовав, что он уже не встанет, В. М. Луканин уволился из консерватории, и я стал вести его учеников самостоятельно. Но какое-то время — хоть полгода — мне удалось поддерживать в нем надежду, что он еще будет преподавать, что еще вернется в свой 14-й класс.

Василий Михайлович Луканин дожил до преклонных лет — он умер несколько месяцев спустя после своего восьмидесятилетия. И хотя он тяжело болел последние годы, думаю, они были для него достаточно светлыми. Не только потому, что его жена, Анна Павловна, бесконечно преданная ему, делала все для того, чтобы его жизнь и его дом были как можно лучше, но и потому, что Луканин до последних дней был окружен учениками, которые духом своей молодости оживляли его душу, которые всегда были готовы помочь в трудную минуту.

Наш профессор происходил из семьи церковных певчих. Он был человеком неверующим, но незадолго до его смерти в связи со смертью Анны Ахматовой жена сказала ему: «Ваконька, ты знаешь, Ахматову отпевали в Никольском соборе». Василий Михайлович ответил: «Это хорошо». Поэтому, когда он умер, всего на полгода пережив Марию Михайловну, жена сочла эти слова за желание быть отпетым в Никольском соборе. После его смерти Анна Павловна, которая, мало сказать, очень любила — прямо-таки обожала Василия Михайловича (в свое время она спасла его, когда он был арестован по ложному обвинению), сменила свою фамилию Калужская на Луканину. На памятнике на могиле Василия Михайловича она попросила выбить ноты первой строчки романса Чайковского «Закатилось солнце»…

Когда Василия Михайловича не стало, мы, его ученики, постарались что-то сделать для увековечения его памяти. Во-первых, мы добились, чтобы 14-й класс Ленинградской консерватории, в котором он занимался, носил его имя. Во-вторых, было решено выпустить луканинскую грампластинку, и один из учеников нашего профессора, Александр Слепнев, в то время директор Ленинградского отделения фирмы «Мелодия», разыскал сохранившиеся записи Луканина. К сожалению, почти все, записанное Василием Михайловичем в расцвете его дарования, погибло во время блокады Ленинграда, но некоторые записи, сделанные уже в преклонном возрасте, удалось реставрировать. Добавив к ним дуэт Груни и Вакуленчука из «Броненосца „Потемкин“» в исполнении В. М. Луканина и С. П. Преображенской с диска, который любезно предоставил известный ленинградский коллекционер Юрий Борисович Перепелкин, удалось составить небольшую долгоиграющую пластинку. И хотя на ней в основном запечатлен не тот Луканин, каким он был в лучшие годы своей певческой карьеры, но и по ней можно судить о его манере пения. Я написал к пластинке аннотацию и через некоторое время принялся готовить к печати книгу Василия Михайловича.

Как-то я сказал своему профессору, что ему надо бы зафиксировать его опыт, но Василий Михайлович ответил: «Нет, я не умею. Эта работа не для меня». После его кончины я просмотрел весь его архив — шестнадцать толстых тетрадей с записями о каждом дне занятий, нотные листы с упражнениями, стенограммы его выступлений, статьи в театральной многотиражке, доклады на вокальных конференциях, некоторые письма, — и мне удалось свести все это воедино, что вместе с моей вступительной статьей о методике Луканина в целом дает возможность получить представление об основных принципах его школы.