Размышления о жизни и счастье

Принято гордиться большим стажем, а, значит, профессионализмом. Но у психологов и психиатров есть термин «профессиональная деформация личности». Оказывается, врачам, учителям, даже чиновникам, проработавшим по двадцать-тридцать лет гордиться нечем. Они начинают с пренебрежением относиться к молодым специалистам, не подозревая, что их психика и интересы давно деформированы привычными методами работы.

Ни о чём и обо всём

Гляну на календарь — оторопь берёт. Перевалило за половину солнечного круга, а лета я ещё не видел. Впрочем, не жалею об этом. Отдыхать мне давно стало неинтересно. Всегда хочется писать. «Мне совершенно нечего сказать, а я всё говорю, и говорю» — это сказал великий Федерико Феллини. Уж ему то было что сказать людям, а что болтаю я?

Но тянет болтать об искусстве. Должно быть, искусство, рассказывая нам о жизни, в какой-то степени ограждает нас от её реальных трудностей. Оно помогает человеку обрести духовность или хотя бы её имитацию.

Тот же Феллини сказал: «Писатель обязан писать только о себе». Я всегда это чувствовал, но не думал, что эту мысль можно выразить в повелительной форме.

Что мы можем сказать о других, если не пытаемся разобраться в себе? Подлинные поэты только этим и занимаются, тем самым, отражая эпоху.

Иначе говоря, жизнь — это поиск себя, своей изначальной сущности. Обстоятельства обычно мешают этому поиску, поэтому своё призвание находят немногие. Нашедшие его, обретают счастье.

Этому либо способствует, либо мешает женщина. Для мужчины она всегда — неведомая планета. Это часть его самого, о которой он не ведает. Видимо, в доисторические времена женщина отправила в мир весть о своей сущности, но до мужчины она не дошла. Смысл его жизни, вкус её — в ожидании этой вести. Вера мужчины — в Бога, в преданность женщины, в своё творчество — есть составная часть этого ожидания.

С годами всё чаще приходит мысль о смерти. Но поскольку творческий человек приходит в мир, чтобы рассказать о себе, то даже смерть у него превращается в сюжет. О ней он говорит только в литературном плане, а потому не страшится её.

Неожиданная находка

Среди бумаг я обнаружил листочек, помеченный 1969 годом. Тогда мне было тридцать четыре, сейчас семьдесят три. Почти сорок лет назад я ощутил чувство, с которым живу до сих пор. Вот этот листочек:

«Я счастливый человек. Ощущение полноты жизни не покидает меня. В последние полгода это ощущение не исчезает даже в минуты огорчений и горестных раздумий по поводу, увы, неисправимых ошибок, которые я успел совершить.

Откуда возникло это чувство? Что породило мысль о счастливой судьбе моей?

Сознание того, что жизнь ни в чём не обошла, ничем не обделила, ни единой чаши не пронесла мимо. Питьё было разное: горькое, и сладкое, кислое и терпкое, но из каждой чаши мне выпало счастье пригубить.

Не смешно ли в тридцать четыре года писать такое? Ведь жизнь только набрала скорость. Впереди значительно больше, чем позади. Сколько ещё не понято, не прочувствовано, не опробовано! И всё же… Меня не оставляет желание писать о счастье жить, родившееся после событий последнего года».

Пытаясь понять причину, я прихожу к выводу, что родилось это чувство по двум причинам: я женился на доброй и мудрой женщине и начал писать. И в том, и в другом проклюнулось творчество.

1 ноября 2008 г.

Моногамность

Моногамность — высшее достижение человеческого духа. Творческие люди, особенно мужчины, чаще всего не моногамны. Но лучшие представители культурной среды, так сказать, носители духа, как правило, преданы одной женщине. Их любовь, начавшись, как у всех, со страсти, постоянно обогащается новыми качествами — удивлением, восхищением, обожанием, уважением, абсолютной преданностью и даже немыслимостью каких-либо сравнений. Такие люди всегда нравственны, ибо питаются из чистого источника, даже, если этот источник — собственное воображение. Преданность начинает граничить с верой в обожествление любимой женщины.

Так было у Андрея Платонова: «Как хорошо не только любить, но и верить в тебя, как в Бога, иметь в тебе личную, свою религию. Любовь, перейдя в религию, только сохраняет себя от гибели и от времени. Как хорошо в этом Боге не сомневаться, имея личность Божества всегда перед собою».

Думаю, что до обожествления близкого существа доходят чаще всего люди страдающие. Так любил жену Святослав Рихтер, так любил Александр Солженицын. В такой любви идёт взаимное обогащение, но особенно много получает мужчина. Душа любящей женщины — неиссякаемый родник, необходимый творческому человеку, как материнское молоко ребёнку. Только на молоке высшей нравственности вырастают великие произведения искусства.

19 мая 2009 г.

Из дневника

26 февраля 2004 г.