Разные люди

— Как же вы дошли до жизни такой? — повысив голос, повторила Валентина Даниловна. — Я вас спрашиваю, профессор Епископосов? Торгуете должностями в обмен на антикварные вещи? Вам подсунули взятку, а вы…

— Мамочка! — не поднимая головы, со стоном выкрикнул Анатолий.

В его крике было столько невысказанной мольбы, что он разом всколыхнул временно впавшую в ступор Валерию.

— Толик, да она подлая обманщица! — в бешенстве завопила Валерия, судорожно подергивая губами. — Прикидывалась глухой, а на самом деле… И клюку, глянь-ка, клюку отбросила! А ты, змея подколодная! Сейчас я тебе покажу…

Епископосов широко раскрыл глаза. Только теперь до него дошло, в какой скверный переплет он угодил благодаря коварству Аристархова. Ах Аристархов, какой же он подлец! Интуиция недаром подсказывала, что Аристархов способен всадить нож в спину. И всадил-таки, негодяй! Прятавшаяся за шкафом старуха оказалась матерью Аристархова, а тот якобы без ее ведома продал вещи, не будучи их владельцем. Ни один суд не признает состоявшуюся сделку законной.

Инстинкт самосохранения моментально подсказал Георгию Аристакесовичу единственно правильное решение: любыми средствами локализовать конфликт в зародыше. Поэтому он повелительно посмотрел на Валерию и, вложив во взгляд всю свою недюжинную волю, прежде всего заткнул ей глотку, а уж затем ловко пошел на попятную.

— Простите, мадам, вы меня превратно поняли. Я ни при чем. Ваши родственники злонамеренно ввели меня в заблуждение. Я не предполагал, что вы владелица этих вещей, и лишь поэтому… мм… позволил себе…

— Назовите все это своим именем, если у вас сохранилась хоть капля совести! — непреклонно сказала Валентина Даниловна. — Я — большевичка, у меня есть право спрашивать!

Анатолий закрыл лицо руками.

Кровь отлила от головы Епископосова, отчего его смуглая кожа посерела и стала походить на пергамент.

— Предлагаю по обоюдному согласию объявить сделку недействительной, — выжидательно сказал он.

Тем временем брюнет с брезгливым любопытством разглядывал седые волоски на подбородке старухи. Хладнокровие не изменило ему, и он почел за лучшее не вмешиваться, предоставив Епископосову самому выпутываться из пикового положения.

— С какого года вы в партии, Епископосов? — Душевные силы Валентины Даниловны были напряжены до предела, и ее голос зазвенел, как в молодые годы. — Ну, отвечайте!

Мозг Анатолия окутывала плотная пелена, сотканная из ужаса, вызванного скандалом, и сознания своей ничтожности, но в этой пелене оставалась щелочка, сквозь которую он против воли обнаружил, что, невзирая на немочь, его старая мать намного сильнее Епископосова, Станислава Антоновича и Валерий, вместе взятых.

— Я жду! — Валентина Даниловна пошатнулась и правой рукой ухватилась за край стола.

Епископосова прошиб пот.

— Вы превратно меня поняли, — заюлил он, без колебаний плюнув на собственное достоинство. — Ваши упреки безосновательны, мадам, клянусь вам памятью матери! Клянусь жизнью дочери! Назначение Анатолия Григорьевича никак не связано с той сделкой, которую мы полюбовно аннулировали. Вот увидите, я докажу!

Тщательно избегая встретиться глазами с Епископосовым, брюнет переключил внимание со старухи на Валерию и с испугом убедился в том, что ей чертовски плохо. Лицо и шея Валерии приобрели свекловичный оттенок, глаза вылезли из орбит, а открытый по-рыбьи рот хватал воздух в безуспешной потуге протолкнуть его в легкие. Брюнет мигом схватил бутылку «Боржоми», наполнил фужер и, не медля ни секунды, выплеснул в лицо Валерии. Несколько капель попали ей в рот, Валерия глотнула, поперхнулась и зашлась в кашле.

Анатолий продолжал прикрывать лицо руками, а Валентина Даниловна и Епископосов не заметили того, что происходило с Валерией.

— Почему вы не отвечаете на мои вопросы? — сдавленно спросила Валентина Даниловна. — Почему?

— Клянусь вам, я не имел в виду то, что вы подразумеваете! — в полный голос закричал Епископосов. — Никогда!

— Эх вы, стыдитесь…

Валентине Даниловне не удалось закончить фразу, потому что все внезапно поплыло у нее перед глазами, и она с костяным стуком рухнула навзничь.