Разорванное небо

– Я давно не живу с Филиппом, – начала она, помешивая сахар. – Он ушел от меня несколько лет назад… вернее, я сама его выгнала. Я так и не смогла простить ему то, что он сделал.

– Не стоит посыпать солью рану, миссис Левинсон. К тому же свежую, – попытался возразить я, несмотря на то, то мне хотелось провалиться куда-нибудь в подвал.

– Зовите меня Маргарет. И, пожалуйста, выслушайте меня до конца. Мой отец, ветеран Вьетнама, был неизлечимо болен – рак в последней стадии. Ему оставалось жить… может, год. К сожалению, страховка покрывала лишь часть расходов. Фил безропотно платил за его лечение.

Маргарет отпила глоток и немного помолчала, видимо, собираясь с мыслями.

– Фил вернулся из Тортуганы… не такой, как раньше. В нем что-то сломалось. Нет, он мне никогда не изменял, не бил. Мы по-прежнему любили друг друга, но его милая улыбка наивного мальчика стала…

– Акульей? – выпалил я и прикусил язык. Мэри едва не пробила меня взглядом.

– Верно. Наверное, вы с ним встречались? Впрочем, это неважно. Как-то мы навещали отца в больнице и по телевизору показывали сюжет про события в Тортугане. В небо поднимались самолеты, сыпались бомбы. Фил и папа поссорились. Отец назвал Фила грязным убийцей, попытался ударить его. Тогда Фил вытащил из кармана пачку фотографий…

Маргарет запнулась, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Наконец, она снова овладела собой:

– На снимках были результаты его… работы. Разрушенные здания, потопленные катера. Разбитые грузовики. У меня до сих пор перед глазами разорванный снарядами автобус. Ярко-желтый на сером асфальте… Вместо крыши – рваный металл. И пестрые мешки вокруг… Это люди, понимаете? Убитые люди!

– Понимаю, – прошептал я, вспомнив потопленный мной теплоход и тела, качающиеся на волнах. Мне хотелось вскочить и бежать прочь из этой чистенькой комнаты с накрахмаленными занавесками на окнах. А Маргарет продолжала изощренную пытку:

– Фил улыбнулся и заявил моему папе, что своими смертями несчастные оплачивают его жалкое существование. И если у него еще осталась совесть, то пусть он сдохнет и побыстрее! Утром отца нашли мертвым. Он покончил с собой – обмотал вокруг шеи шнурок от ботинка и задушил себя. Фил отнял у моего папы последние месяцы жизни…

Я изгрыз все свои ногти. Мэри сидела совершенно спокойно, с абсолютно невозмутимым лицом. Но я-то знал, что творится в ее душе.

Неожиданно Маргарет улыбнулась, показав мелкие ровные зубы. Я вдруг понял, что стены этого дома не слышали смех со времени смерти хозяина.

– Простите меня. Я совсем вас нагрузила. Хочу вам кое-что показать. Может, получится немного поднять вам настроение? Раз вы летчик, вас это заинтересует. Вы на машине?

– К сожалению, нет, – откликнулась Мэри.

– Придется мне о вас позаботиться.

Маргарет отвезла нас к небольшому аэродрому на окраине города. Старый «Шевроле» остановился у ангара возле самой границы летного поля. Вряд ли в маленьком здании мог разместиться даже тактический бомбардировщик. Что там говорить о лайнере.

Маргарет достала из сумочки ключ. Щелкнул замок, миссис Левинсон приоткрыла створку и пригласила нас:

– Посмотрите сюда!

Высокое крыло на подкосах, острый нос, трехколесное неубирающееся шасси – даже несмотря на укутавшие машину брезентовые чехлы я тут же узнал «Сессну Скайлейн».

– Родители Фила подарили нам на свадьбу самолет. Я же сама была планеристкой и летчицей. Когда Фил… ушел, он оставил мне все. Он же был добрый, правда? Не чудовище?! – выкрикнула Маргарет.

Она провела пальцами по гладкой обшивке:

– А теперь я его продаю. В хосписе мало платят, я и так задолжала за аренду ангара. Машина почти новая, летала немного…

– Это плохо, – нахмурилась Мэри. – Самолеты умирают на земле.

– Я его законсервировала, – возразила Маргарет. – Ангар отапливается, воздух сухой.

– Джек! Быстро! – жена указала на стремянку в углу. Я принес лестницу.

Мэри открыла капот мотора и забормотала:

– Инжекторный Лайкоминг, двести тридцать лошадей… Все в консервационной смазке, топлива нет. Самолет, похоже, последней модификации.

– Только приборы стрелочные. Не как сейчас – два дисплея с цифрами, – в унисон ей ответила Маргарет.

За полчаса Мэри, ловкая, как обезьянка, облазила машину от шасси до стабилизатора. На белоснежной блузке появились несколько темных пятен.

– Вроде все в порядке, – сказала она, вытирая руки ветошью. – Во всяком случае, коррозии нет и в помине. Но, разумеется, нужен серьезный осмотр.

– Откуда ты это знаешь? Ты же никогда…

– Считай, что я окончила курсы техников, – рассмеялась Мэри. – Потом расскажу.

– И сколько вы хотите? – спросил я у миссис Левинсон, дрожа от нетерпения. Только бы хватило!

Маргарет назвала цифру. Я сник: сумма, конечно, впятеро меньшая, чем стоимость новой «Сессны», но все равно она почти вдвое превышала наши сбережения. Даже вместе с премией за последнее задание.

Мэри достала сотовый и набрала номер.

– Хэлло! – крикнула она в трубку. – Папа? Есть дело. Джека? Хорошо, сейчас я его тебе дам!

Я включил громкую связь.

– Ну, что ты еще там задумал? Выкладывай! – мне показалось, будто стены дрожат от рыка полковника.