Разорванные цепи

Сильвана бросилась на балкон и увидела свою худую, словно скелет, бабушку, нависшую над матерью с ножом в руке. Она быстро подбежала к Садагет и схватила ее руку, пытаясь отнять нож. Но та вцепилась в него насмерть, так что Сильвана не могла его вырвать.

— Отпусти мою руку! Я вырастила тебя, а не твоя мать! А сейчас ты на ее стороне, неблагодарная.

— Бабушка, никто не говорит о тебе. Демоны заставляют тебя слышать голоса, поэтому ты не можешь успокоиться. Пожалуйста, прекрати проклинать соседей, — умоляла Сильвана.

Садагет пыталась оттолкнуть ее руку.

— Нет! Ты не понимаешь, о чем говоришь. Я слышала, как они говорили, что ты приблудный ребенок. Я должна защитить тебя! — кричала Садагет.

Эсмира оттолкнула нож, а Садагет ушла с балкона. Рука Эсмиры слегка кровоточила, а Сильване было безумно жалко и мать, и бабушку. Она смотрела на порез:

— Мам, ты как?

— Нормально. Идите в ее комнату, и пусть эта ведьма утихнет.

— Мама, у нее деменция, и она не понимает, что делает. Мне искренне жаль бабушку. Она не может найти покоя. Тем более, что наши свиньи-соседи всегда сплетничали о нас. Они заслуживают ее проклятий, — высказала свое мнение Сильвана.

— Ты должна жалеть меня, а не ее, — сказала Эсмира, выходя с балкона. Она забинтовала рану и ушла в свою комнату, чтобы покурить. Потом она выпила таблетку от высокого давления.

Сильвана прошла в спальню бабушки. Она села на кровать и обняла ее.

— Кто моя самая лучшая бабушка? Я люблю тебя, бабуля. Пожалуйста, опусти свою головушку и попытайся уснуть.

— Но я не хочу спать. Почему они до сих пор болтают? — сказала Садагет, поворачивая голову к окну.

— Бабуля, постарайся не беспокоиться, и ты скоро уснешь, — сказала Сильвана, нежно поглаживая бабушку по голове.

Садагет взяла руку Сильваны и зевнула.

— Когда я держу твою руку, то мне спокойнее, так я могу уснуть. В тебе есть что-то доброе.

Сильвана продолжала гладить бабушку по голове:

— Это любящий и милостивый Господь. Ложись, а я посижу с тобой.

Садагет легла, но продолжала говорить. Сильване бабушка казалась малым ребенком. Чувствуя любовь к ней, Сильвана улыбнулась:

— Бабушка, не надо разговаривать. Пора спать.

Прошло немало времени, прежде чем бабушка уснула. Сильвана вышла из спальни и проверила, все ли в порядке с матерью. И только после этого она приклонила голову на своей постели, устало зевая.

Сильвана проснулась в десять утра. После завтрака она рассказала матери о своих планах насчет крещения.

— Ты мусульманка и не можешь просто стать христианкой. Это грех — предавать свою религию. Тем более, что скоро все станут мусульманами, — сетовала Эсмира.

— Мама, но я никогда не чувствовала себя мусульманкой. Христианство мне всегда было ближе.

— Если ты примешь другую веру, твоя жизнь изменится в худшую сторону. У меня есть друзья, которые стали христианами, а после этого у них в жизни пошла полоса неудач.

— Я в это не верю. Я всегда верила, что христианство — единственно правильная религия. Я приму крещение.

— Ты делаешь огромную ошибку, — Садагет вклинилась в разговор.

— Как ты можешь предавать свою религию? — спросила Эсмира.

— Мама, то, что я родилась в мусульманской семье, не делает меня мусульманкой. То, во что я верю и чему следую, делает меня самой собой. Мусульмане верят в то, что Иисус лишь пророк Божий. Но я верю и всегда знала, что Иисус — Его возлюбленный Сын и наш Спаситель.

— У Бога не может быть сына, — сказала Садагет.

— Ты хочешь сказать, что Бог недостаточно всемогущ? У Бога может быть все, что Он захочет. Мы можем спастись, только приняв Иисуса как Божьего Сына и нашего Спасителя, который умер за наши грехи, — декламировала Сильвана.

Эсмира разочарованно смотрела на свою дочь.

— С тех пор, как ты уехала из Баку, ты очень изменилась и стала более сердитой.

— Я просто пытаюсь изменить свою жизнь.

Сильвана решила, что не будет обращать на них внимание и последует зову своего сердца. Примерно в одиннадцать утра она вместе с сестрой отправилась прогуляться по городу. Сильвана была удивлена увидеть такое количество многоэтажек, маленьких магазинчиков и новых автомобилей на дорогах. Наблюдая такие значительные изменения городского облика, Сильвана не могла поверить, что она пропустила все это развитие. Вместе с Эльнарой они посетили русскую православную церковь. Сильвана поговорила о крещении с матушкой, которая пригласила ее прийти утром с двумя белыми простынками, которые необходимы для крещения. Она вернулась в сильном возбуждении и рассказала матери о договоренности. Но Эсмира не обрадовалась этим новостям. Она не хотела рассказывать друзьям, что ее дочь предала свою религию. Мать снова попыталась повлиять на Сильвану. Выслушивая целый вечер комментарии Эсмиры, Сильвана задумалась о том, как ей правильно отнестись к этим советам.

Перед сном Сильвана беспокойно молилась: «Отец Небесный, у меня проблемы. Владимир сказал, что мне нужно перейти в православие, но мать говорит, что если я так поступлю, то моя жизнь станет хуже. Я не знаю, что делать. Прошу Тебя, Отец, дай мне знак. Ты хочешь, чтобы я стала православной?»