Разработка

При реализации информации по особо опасным группам он всегда заходил в адрес первым. И рявкал он при этом следующее: «По норам, суки!», в чем совпадал, кстати, со своим коллегой Крыловым. (Сотрудники еще шушукались у них за спинами – кто же с кого слизал вот это «по норам». Практически никто не верил, что никакого плагиата не было. Просто никто особо не прислушивался, какую интонацию два полковника вкладывают в обращение «суки» – а она у них была принципиально разной. Трудно, конечно, копаться в таких нюансах, но для составления верного психологического портрета – полезно. Так вот, Ильюхин слово «суки» произносил с привычной матерно-ругательной интонацией. «Сука» же в исполнении Крылова имела явное отношение к понятию «ссученный вор», и это очень сильно меняло оттенок фразы.)

Да, так вот Ильюхин был матерым пинчером, который никого не жалел, но и к себе относился столь же бесцеремонно. В управлении придумали про него пословицу: «Есть плохие менты, есть хорошие легавые, а еще есть Ильюхин».

…Виталий Петрович очень хорошо помнил, когда именно завертелась вся эта история – на следующий день после празднования Дня милиции… Хотя нет, на самом деле все, наверное, началось за день до 10 ноября…

Ну да, конечно, это было накануне Дня милиции, 9 ноября. Именно в тот день с утра Ильюхин понял, что вокруг персоны Юнгерова идет какая-то нездоровая возня. А понял это Виталий Петрович, когда внимательно всмотрелся в бумаги, с которыми к нему на подпись пришел начальник «угонного» отдела майор Филин. В бумагах этих предлагалось, ни много ни мало, осуществить определенные технические оперативные мероприятия в отношении Александра Сергеевича Юнгерова, так как он, предположительно, мог иметь отношение к «каналам транспортировки в Россию автомобилей, угнанных в Европе». Прочитав обоснование, полковник вздохнул и посмотрел майору в глаза:

– Вот читаю я бланки, заполненные тобой с большой любовью к делопроизводству, и восхищаюсь твоей щенячьей глупостью.

– Не понял вас, – достаточно резко вскинулся Филин, но Виталий Петрович продолжал, будто не услышал его реплики.

– Потрясающе! Кругом жопа – и ладно бы круглая. А то квадратная, неприятная… По твоей линии серия отъемов дорогих тачек – а результаты пока нулевые! Притом каждый второй «терпила»[23] – черт-те кто, и с боку зонтик. Все со связями, поэтому звонки мне идут со всех уровней: найдите, помогите, пресеките! Причем уровни, в основном, намного выше нашего! А мне сказать пока нечего, я только крякаю, надеясь, майор, на тебя. А ты мне на подпись разработочку подкладываешь! Да какую! Оказывается, есть в нашем городе губернском мафиозный дон Юнгеров! Да что вы? Как? Откуда? Какая новость!

Ильюхин сжал зубы и спросил через короткую паузу:

– Ты мне скажи: ты эту вот информацию из газет навырезовывал, или у тебя в отделе Интернет подключили? А?! Черт его знает что… «Следствие ведут колобки»…

На щеках Филина проступили пятна нервного румянца:

– А собственно, почему такой тон, Виталий Петрович? Вы полагаете, что Юнгерова не в чем заподозрить или эта фигура не по нашему, так сказать, рангу?

Полковник покачал головой и очень невесело усмехнулся, прекрасно понимая, что Филин просто «включает дурака»:

– Заподозрить Юнкерса, конечно, есть в чем. Последние годы его какие только службы не подозревали – понту мало оказалось. И ранг тут твой ни при чем. Я вообще не очень понимаю, какое касательство уголовный розыск имеет до Юнгерова. Мы что – РУБОП? Или господин Юнгеров от тоски да с перепою действительно начал угонами заниматься? Тебе самому-то не смешно?

Пятна на щеках Филина расцвели еще ярче; но он забормотал, совершенно не желая сдаваться:

– Зачем же так?… Один из доходов его «империи», пусть и не основной… Левые борта с Европы…

Когда-то давно Филин был штурманом, поэтому, особенно когда он волновался, в его речи проскакивали авиационные термины.

– «Борта» – передразнил его Ильюхин. – Вэ-Вэ-эС! «Ассу» смотрел?… Ты и мыслишь-то в рамках рапорта.

Полковник хотел было кое-что объяснить майору, но передумал. Формально Филин обставился так, что за хвост его было не поймать. Виталий Петрович раздраженно схватил книгу, лежавшую на столе (написанную одним его знакомым из Крыма) и завертел ее в руках. Книга называлась «Дореволюционная периодическая печать Таврической губернии». Ильюхин внезапно разозлился на этого своего знакомого: полковник очень уважал чужой труд, но никак не мог понять – как можно писать такие книги, когда вокруг столько всякого интересного? (Ильюхину никогда не приходило в голову, что кто-то может задаваться почти таким же вопросом, но в его адрес: как можно таскать из подвалов куски расчлененных трупов, когда вокруг столько всякого интересного.)

Пауза затягивалась. Наконец Виталий Петрович со злостью швырнул книгу на стол и снова посмотрел на Филина:

– Ну, так что: большие доходы у Юнкерса с угонов? А? А может, он тачки в Азию гонит через Калмыкию?

– Если вы против… – сглотнул слюну Филин, но полковник снова не дал ему договорить: