Разреженный воздух

– Посмотрим. Пока что ему вынесли «полное отстранение от выполнения любых служебных обязанностей по оказанию помощи Земному надзору в их текущих расследованиях». Но если он и сядет, сомневаюсь, что это будет на Марсе. Я предполагаю, что его отправят обратно на Землю и разберутся с ним там.

Земля.

Земной вес одной большой темной груди.

Я хотела трахнуть тебя, Вейл. Я все еще хочу тебя трахнуть, хотя мы только что закончили.

Я все еще хочу тебя трахнуть.

Я поморщился от последнего эха, потому что голос принадлежал не Мадекве, а мне.

Чакана, похоже, неправильно истолковала мою гримасу как боль от ран.

– Эндорфины не помогают, да?

– Я в порядке.

– Эй, а хочешь медаль? – Она словно только что подумала об этом. – Мы все перед тобой в долгу за оверрайдерские трюки, которые ты выдал в конце. Эрнандес считает тебя героем и не перестает трепаться по этому поводу. Я не могу представить тебя к Кресту за заслуги, для этого ты должен принести присягу. Но для вспомогательных подразделений есть медаль «За выдающиеся деяния».

– За нее полагается пенсия? – кисло поинтересовался я.

– Только посмертно. Ты должен умереть во время исполнения служебных обязанностей, оставив после себя иждивенцев.

– Тогда я пас.

– Ну, я подумала, что должна спросить. – Чакана поднялась на ноги. – Но, как я уже сказала, мы все очень впечатлены. Немало офицеров спецназа с радостью выпьют с тобой, когда ты отсюда выйдешь.

– Буду иметь в виду.

– Уж постарайся. Кстати, насчет дела Кироги. Оно закрыто. Оказывается, его убила какая-то банда Кратерных тварей, пытавшихся вмешаться в дела «Девочек Долины». Но угадай что! Их практически в полном составе покрошили на куски во время перестрелки в Коридоре Вентура несколько ночей назад. В живых не осталось почти никого, кого можно было бы арестовать. Судя по всему, какая-то конкурирующая банда с Нагорья, возможно, передел сфер влияния. А может, кто-то из familias отомстил за Кирогу. – Она улыбнулась. – Думаю, всей правды мы никогда не узнаем. Но ты в любом случае соскочил с крючка.

– Ты уверена, что повинтила всех? Эту кратерную банду?

– О да. У них там была целая оперативная база на Дориот-Бродвей. Но вот еще какое дело. Кто-то пришел туда на следующий день после перестрелки и взорвал там бомбу, убив всех, кто оказался внутри. Убрал несколько человек в «Девочках Долины». Очень тщательная работа, никаких свидетелей. Нам будет чертовски трудно найти виновников. Пока мы разбираем обломки, еще арестовывали и подлатали пару выживших. Депортирую их на следующей неделе, как только обустроюсь в новом офисе. – Ее улыбка стала тонкой и холодной, словно ветер из Тарсиса. – Думаю, Эллада получила достаточно ясный сигнал – держите свои грязные триадские пальцы подальше от Разлома. Полагаю, это также отвадит любых настроенных на сотрудничество мудаков с нашей стороны.

Я бесстрастно посмотрел на нее в ответ.

– Могу представить, что это сработает, да.

– Хорошо, – радостно произнесла она. – Слушай, мне еще нужно почистить парадную форму перед пятницей и провести несколько встреч. А ты оставайся сильным, Вейл. Поправляйся. И никак иначе.

Я кивнул. Проводил ее взглядом до самой двери и только там окликнул.

– В конце концов, тебе просто надоел Малхолланд, Никки, ведь так? Все так просто.

Она на мгновение замерла в дверном проеме. Сделала глубокий вдох и повернулась ко мне.

– Это мой город, Вейл. Полиция Брэдбери владеет этими улицами, и никто не может передвигаться по ним без моего ведома. Никто не смеет связываться с Брэдбери в мое дежурство. Никто. На твоем месте я бы это запомнила.

Затем она ушла, деловито цокая каблуками по коридору, оставив меня наедине с призраками, чувством вины и запутанной болью, которую не могли унять эндорфины.

Глава пятьдесят четвертая

Малхолланд получил похороны со всеми марсианскими почестями – открытый гроб, проезд на старинном краулере через центр Брэдбери до Сеттлерс-Пойнт и торжественное погребение на мемориальном кладбище Лутры. Горожане толпами валили смотреть на процессию. Были слезы, флаги и младенцы, которых поднимали над головой, чтобы им было лучше видно. Эдвард Текеле произнес над могилой тщательно выверенную речь и даже бросил первую горсть реголита. Что-то типа коронационного момента. Показались обе бывшие жены Малхолланда, большие гарнитуры с затемненными линзами превратили их лица в одинаковые скорбные маски с плотно поджатыми губами и аккуратно скрывали любые слезы, которые они могли пустить, а могли и не пустить. Ни одна не привела детей.