Разреженный воздух

Пуля снесла ему макушку, во все стороны брызнули капли крови и осколки костей, мое лицо щедро оросило содержимое черепа. Лицо мастер-сержанта исказилось словно расплавленный воск. Глаза Чармса погасли. Внезапно он превратился в какую-то не похожую на человека куклу. Та дернулась один раз и затихла.

– Вейл!

Мэдисон Мадекве выкрикнула мое имя. Что-то ударило меня в спину с силой, сравнимой с пулей из спецназовской винтовки, мгновенно нанеся сокрушительный урон, и по ощущениям я понял, что больше не встану.

«Глок» по-прежнему в моей руке – я едва не выронил его от шока.

«Сколько осталось патронов?»

«Восемнадцать».

К горлу откуда-то подступила кровь. Ох, а вот это нехорошо, оверрайдер. Я покрепче сжал пистолет.

«Наводись на цель».

«Цели захвачены».

Я перекатился – в ужасе, что уже опоздал. На внутренних системах Рис обвела мерцающим красным свечением коммандос из КСО. Прицелился твердой, как скала, левой рукой – это Рис вкачивала реагирующие на шок химикаты в мои мышцы, суставы и нервы. Конечности и нижняя часть туловища – вот и все, чем я мог шевелить. Я перекатился, прицелился и выстрелил – внутренности посыпались из меня на траву, причиняя жгучую боль. Пули пересекали помещение, отрывая конечности у одних и потроша других, пока я не расстрелял обойму досуха.

И внезапная темнота, она появилась в уголках усиленного зрения, наползая и убирая яркие мерцающие инструменты и иконки внутренних систем. Я отключился от криков, воплей и выстрелов, они доносились словно бы издалека, с другого конца широкоствольной топливной трубы – старый запутанный хаос человеческой боли и ярости, знакомый звук пробуждения человека из-за Черного люка и всего, что следовало после.

Хаос, который люди взяли с собой к звездам, как и в любое другое место, куда мы отправлялись.

* * *

Рис вернула меня обратно, растолкала с жгущим химическим бессердечием. Толчок стимуляторов, ровное и размеренное биение в венах, онемение и агония борются за господство в нижней части спины. Истекая кровью в траву богача, я чувствовал, как медленно иссякаю. Странное ощущение от «Глока Сэндмена», все еще слабо зажатого в моей руке, но когда я согнул пальцы, оно исчезло. Идиотский, чрезмерно вычурный декор сводчатого потолка Кернел-Лаунж проплыл, казалось, невероятно далеко над моей головой.

Вокруг меня двигались люди.

«Рис, где эндорфины?»

«Рискованно вводить повторную дозу с таким уровнем повреждений и кровотечений… я попытаюсь восстановить баланс».

«О… хорошо».

Голоса где-то над головой, слишком приглушенные и искаженные, чтобы разобрать слова или даже их владельцев. Кто-то дернул меня, беспокоясь о каких-то повреждениях, словно настойчивая собака с костью. Это причиняло боль, но в отдаленном, едва заметном смысле. Я наклонил голову, пытаясь добиться хоть какой-то ясности. Попытался осмотреться.

– Не двигайся, Вейл, – надо мной торопливо склонилась Чакана. Она где-то запачкала щеку кровью. – Тебя достали «уличной метлой». Проделали в тебе кучу дырок. Мы обработали тебя из аптечки. Реанимационная бригада уже в пути.

Я снова приподнял голову, пытаясь осмотреться.

– Ари? – прохрипел я.

Чакана заколебалась, затем покачала головой. Я тихо застонал, а потом голова упала на травяной ковер. Я ощущал стебли и суглинок под ними на своих пальцах, нечеткие, словно я был в перчатках из ультратонкого защитного материала. На секунду, от которой закружилась голова, мне вспомнилось, как я, подросток, лежу пьяный лицом вверх в Харольд Боас Гарденс[15] там, на Земле.

Пошли эндорфины.

– Мадекве? – Я снова попытался сосредоточиться, на этот раз глядя прямо вверх, борясь с воспоминаниями. Медленные, горячие слезы потекли из глаз по покрытому кровью и внутренностями лицу, потому что я уже знал ответ.

– Ага, – ответила Чакана с беззаботным удовлетворением. – Я сама прикончила эту сучку ради тебя. Двойным выстрелом. Хотя могла бы и не справиться, если бы не пуля в голень, которую ты ей всадил.

«Начался модулированный выброс эндорфинов, – Рис посчитала, что я должен это знать. – Ты больше не будешь чувствовать никакой боли».

Кода

На самом деле нет ни единого способа сбежать. И как только вы это поймете, это придаст вам сил.

Энрике Сакран «Записки со сходящей орбиты»

Глава пятьдесят третья

Некоторые раны заживают быстрее других.