Разрушающие себя

«Любовь — это эгоизм. И я — эгоистка. Однажды увидев красивого парня в клубе, не смогла пройти мимо. Среди десятков незнакомых людей он стоял в одиночестве и не знал, куда податься. В тот вечер я шагнула к нему, нарушив собственные обещания».

В первый раз я заговорил в конце февраля. Рассказал Грише очередной сон с мальчиком, который бежал по длинному коридору и никак не мог найти выход. Ребенок спотыкался, падал, разбивая коленки в кровь. Поднимался, снова спешил вперед, боясь оглянуться. Ведь там, в темноте, прятались страшные чудовища. Они щелкали острыми зубами, готовые схватить свою маленькую жертву, дабы разорвать на части.

«Наша любовь разрушительна. Слишком много боли, страха между нами. И хотя я давно разучилась бояться за себя, то с ним все иначе. Мне очень страшно, что он больше не станет прежним, не выберется из болота прошлого, которое тянет его на самое дно».

Мои видения и кошмары неизменно сопровождали меня. Слишком крепко засели в голове, чтобы можно было так легко вытравить их без таблеток. Часто я хотел нарушить все свои обещания. Позвонить нужным людям, достать из блистера пару спасительных капсул и забыть обо всем. В такие моменты было тяжелее всего. Одинокими ночами, прячась под одеялом и стараясь не слушать издевательский смех вокруг, втыкал в ухо наушники. Ровно на один час из положенных семи на сон мир просто исчезал для меня.

«Как ты там? Занят? Устал? Я все еще жду тебя».

Я не видел Диану, но слышал голос каждую ночь. Он не спасал меня от ужасов заточения в плену собственного разума, не лечил психически, но давал моральное облегчение. Я все еще кому-то нужен. Для кого-то значу больше, чем мог себе представить. И это давало мне надежду и опору для того, чтобы стараться больше, карабкаться выше из той ямы, куда я загнал сам себя.

Любовью нельзя вылечить депрессию, ею не спастись от шизофрении и наркомании. Но она может стать одним из мотиваторов для того, чтобы стараться. Она учит ценить себя, любить жизнь, помогает заметить людей вокруг, которые готовы протянуть тебе руку.

— Я решила завести блог, — Маша пьет кофе, сидя рядом со мной на скамье перед дверьми центра реабилитации.

Мы только вышли с собрания, первого за последние два месяца для меня. А для Городецкой прошло полгода. Она немного поправила здоровье и стала лучше выглядеть. Ногти стали ухоженными, волосы больше не напоминали жженую солому. Маша коротко обстригла их и, кажется, была очень довольно своим новым образом. Я задумчиво поднял глаза к небу, жмурясь от ярких лучей солнца. Март в этом году тоже не задался с первых дней, но лучше, чем ветра в феврале.

— И о чем? — спросил ее без интереса, прекрасно зная, что не обидится. Она вообще за последние пару-тройку месяцев перестала на что-либо обижаться. Постигла дзен — так это называется.

— О вкусной еде и здоровом питании!

Я с сомнением смотрю на сигарету в ее руке и кофе из автомата, где от известного напитка только название. Затем громко хмыкаю, невольно толкнув ее в бок легком.

— Подожди-ка, разве не ты сегодня рассказывала, как спалила жареные яйца, уснув за чтением книги?

Ладно, ладно, глупая шутка. Маша поначалу пытается меня ударить, а после начинает хихикать ни с того, ни с сего. И вот мы уже вместе смеемся над этой ситуацией. Дверь с грохотом открывается и на улицу выходит Тимур, недовольно поправляющий ворот куртки. В зубах электронная сигарета, в руке — смартфон. Он останавливается, видит нас и недоуменно приподнимает брови.

— У вас крыша протекла? Чего ржете, точно два голубя на ветке над упавшим котом? — озадаченно спрашивает Тим. Начинаем смеяться громче. Хохот буквально вырывается из груди, отчего внутри все скручивает.

— Ну-ка, че курите, — подходит ближе и принюхивается Тимур. — Имейте в виду, вы не Ваня. Траву для просвещения курить нельзя! Здесь не Тибет.

— Ты видел его лысину? Это еще забавнее, чем Машкины кулинарные шедевры, — посмеиваясь, выдыхаю я, туша окурок о скамейку.

— Не, вот когда он на собрание в своем сари явился — это был пиздец!

— Это не сари, дубина. — фыркает Городецкая.

— Ой, да какая разница? Один хрен балахон!

Нет, люди не стали лучше. Они по-прежнему врут, совершают тупые ошибки и абсолютно не готовы на них учиться. Мир — это не сказка. Я не жду от них удивительных свершений. Мне кажется, бесполезно пытаться изменить общество, которое довольно своим существованием. Но вот найти себя — вполне осуществимая цель.

— Тебе ничего не светит, Никита, — голос Лены раздается над ухом, пока я смотрю через забор на бегающих детей.