Разрушитель божественных замыслов

– Честь ей оказана, как любимой дочери Небесного Отца. У орков даром обладают только мужчины. Они считают, что этим знаком Отец орков поставил мужчину выше женщины. Но среди смесок иногда появляются девочки с даром, и это принимается ими как благоволение их бога. Если уж сам Отец наградил смеску, то ей нужно оказать почет и уважение. В жены ее получает самый достойный. На моей памяти ты первый, кто увел смеску из степи. Но орки были этому только рады.

– Почему? – задал я вопрос. Вот чувствовал, что с невестой был какой-то подвох.

– Между родом Гремучих Змей племени шкариназ, это племя нынешнего великого хана, и пятью родами муйага кровная вражда. Ее должен был получить один из них, его готовили долго и упорно к этому. И если бы это произошло, то ее ждали муки, унижения и показательная казнь. Муйага вообще не чтут традиций орков, они больше разбойники, чем кочевники. В результате могла разразиться гражданская война. Шаманы это знали, и, когда ее дед сплавил внучку одному недотепе, что любит лизать сиськи, все облегченно вздохнули и надавали много разного.

– А чего надавали-то? – вернулся я к началу разговора о приданом. На «недотепу» я не обратил внимания.

– Да откуда я знаю! – возмутился моей настойчивостью магистр. – У нее и спроси.

– Спрашивал уже.

– Да? И что говорит? Мне вот тоже интересно, что они надавали? – Луминьян нацелил на меня свой клювообразный нос.

– Говорит, это мужу, и все. Понимай как хочешь.

– Так чего ты ломаешься, женись. Получай приданое. Через два года окончишь академию. Купишь разоренное поместье, какого-нибудь барона на юге рядом со степью. Станешь вангорским аристократом. Через пять лет поступишь в магистратуру и будешь жить уважаемым богатым человеком. Твои магоконструкторы тебя озолотят.

Фома и Гради-ил развесили уши и осоловело смотрели на меня, слушая, какие блестящие перспективы меня ждут в жизни. Они только не знали, что конец этой сладкой сказке положат лесные эльфары. И спокойной жизни на одном месте мне не видать как своих ушей. Поэтому, слушая, как магистр заливается соловьем, я только скептически качал головой.

Луминьян посмотрел на меня, на то, какое впечатление произвели на меня его слова, и махнул рукой.

– Ну да. Кому я это говорю? Тому, у кого шило в заднице? – Этими словами и тяжелым вздохом он подвел итог нашего разговора. Достал свою тарелку и подал Фоме. – Накладывай, шаман.

Больше за вечер он не проронил ни слова. Я просидел до полуночи, рассматривая звезды, и, вздохнув, так как ничего не придумал, пошел спать.

Утро меня разбудило тревожным грохотом барабанов и криками варгов:

– Тревога! К оружию!

Не до конца проснувшись, я был уже в боевом режиме. Выскочил из повозки и взлетел метров на пять в вышину.

Со всех сторон к стоянке двигались орки, окружив посольство. По моим подсчетам, их было сотен пять, и над ними возвышались родовые тотемы племени муйага. Я вернулся на землю и вышел из боевого режима. В лагере царила несусветная суета, все куда-то бежали, что-то орали, и за этой бестолковой толкотней с воплями командиров слышно не было. Пока посольство готовилось к обороне, к лагерю направились три орка на больших лорхах. Они держали зеленую веточку над головой как знак переговоров. Я пробрался поближе к месту встречи парламентеров и, растолкав зевак, пристроился рядом с графом.

Орки неспешно приблизились, и на их клыкастых мордах явственно виделось то презрение, которое они испытывали к людям. Крайний слева, что держал ветку, отмахивался ею от надоедливых мошек.

– Мы не причиним вам вреда, люди, – громко прокричал тот, кто был в середине. – Оставьте здесь орчанку и ее жениха, а сами следуйте дальше.

Справа от него ухмылялся молодой орк, который не стал со мной сражаться. Он нашел меня глазами и откровенно скалился.

Граф нерешительно огляделся, ища у кого-нибудь поддержку и совет, но увидел меня и побелел от гнева.

– Опять ты, студент! Видишь? По твою душу прибыли. Вот ты и решай свои проблемы! – с явным облегчением решил он. – А я за тебя класть в степи людей не буду. Договорились! – крикнул он оркам. – Мы уходим, оставляем женщину и мужчину. Вы нас пропускаете. А с ними решаете после того, как мы скроемся из виду.

– Я согласен, посол. Пусть будет так. Мы не приблизимся к их лорхам, пока вы не уедете. Нам так даже лучше. – Орк развернул ездового быка и направился к своему отряду.

Около меня сразу образовалось пустое пространство. Люди стали расходиться, хваля графа за разумное решение, радостные, что не придется сражаться с орками. Они прятали глаза, стараясь не обращать на меня внимания. В их понимании я уже был покойником. С тяжелым сердцем я вернулся к своей повозке. Там стояли готовые к сражению Гради-ил и Фома. На лице эльфара была решимость умереть. Морда Фомы вообще ничего не выражала. Он был спокоен и невозмутим. С ним был его Худжгарх, способный уничтожить всех своих врагов. Потом у него в голове что-то щелкнуло, и он неожиданно громогласно предостерег меня:

– Берегите свое яйцо, учитель.